Наперекор судьбе
Шрифт:
– И я… очень… тебя люблю.
– Вот и хорошо. – Голос Лоренса изменился. Теперь в нем проскальзывало удовлетворение. – Это мы уладили. Так когда мы поженимся?
– Поженимся? Лоренс, я не собираюсь выходить за тебя.
– Не понимаю, что́ тебе мешает. Мы оказались в одном месте. Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы оба свободны. Естественно, мы должны пожениться.
– Лоренс, мы вовсе не должны пожениться.
– Но… почему?
– Понимаешь… – Барти не договорила. Была всего лишь одна причина, не считавшаяся серьезной. Для него. – Дай мне время, – сказала она. – Прошу тебя. Это… не сейчас. Не так сразу.
– Именно сейчас, – сказал Лоренс,
– Да, оно мне действительно нужно.
И она вернулась в камеру пыток, измученная еще сильнее, чем прежде.
– Миссис Уорвик? Моя фамилия Пикфорд. Я из магазина «Гэмидж».
– Добрый день, мистер Пикфорд. Слушаю вас.
– Миссис Уорвик, я нахожусь совсем неподалеку от вашего издательства. Вы не возражаете, если я к вам загляну? Мне говорили, что вы получили первые экземпляры новой книги мистера Литтона.
– Мистера Литтона? – переспросила Венеция, понимая всю глупость своего вопроса.
Но ее голова была занята скорой встречей с Боем, и потому она могла забыть даже собственное имя.
– Да. Я говорю о Кристофере Литтоне. Простите, запамятовал название книги. В «Хэтчардс» ее уже видели и…
– Поняла! Вы говорите о книге «Видно и слышно».
Название Венеция придумала сама и очень этим гордилась.
– Да, разумеется. Полагаю, это название взято из известного высказывания?
– Совершенно верно. «Детей должно быть видно, но не слышно».
– Отлично. Так… – Он сделал паузу, ожидая приглашения.
Венеция взглянула на часы. Через четверть часа она должна покинуть свой кабинет и идти в «Дорчестер» на ланч со своим мужем. Точнее, со своим бывшим мужем. Хорошо, что здесь недалеко и можно дойти пешком.
– Мистер Пикфорд, я с удовольствием встретилась бы с вами, но у меня крайне мало времени. У меня деловой ланч.
– Я не отниму у вас ни одной лишней минуты. Просто взгляну на книгу и, само собой, на обложку. Потом мы обговорим наш заказ. Кстати, первая книга мистера Литтона пользовалась таким успехом, что мы потом сожалели, что не увеличили свой заказ вдвое. Мы легко продали бы все книги.
– Да, конечно, – вежливо согласилась Венеция.
Было бы неразумно терять крупного заказчика. Ей нужно думать о своей будущей карьере. Ну что такое ланч с Боем? Деловая встреча. Как он ей сказал, приглашая в «Дорч»? «Обсудим дальнейшие шаги»? Ничего, подождет.
Мистер Пикфорд опоздал и в издательстве появился только без десяти час. Когда он вошел в приемную, секретарша болтала по телефону, и ему пришлось ждать еще пять минут. Только без пяти час он вошел в кабинет Венеции.
Он был невероятно медлителен. Долго разглядывал обложку, обсуждал название (опять), обсуждал цену (пять шиллингов), ругал качество бумаги (настолько тонка, что просвечивает шрифт на оборотной стороне листа) и долго прикидывал, сколько экземпляров может заказать их магазин.
Венеция снова посмотрела на часы. Десять минут второго.
– Мистер Пикфорд, я должна уже не идти, а бежать.
– Конечно-конечно. Простите, что так варварски злоупотребляю вашим временем, миссис Уорвик. Большое вам спасибо за терпение. – Он подошел к двери, затем повернулся и с улыбкой сказал: – Раз уж я здесь, мне хотелось бы узнать, какое количество экземпляров «Милосердия и благосклонности» вы смогли бы поставить нам нынешней осенью. Роман до сих пор отлично продается.
Она опаздывала. Сильно опаздывала. Уже на целых
Утром Бой позвонил в «Литтонс» и поговорил с Селией. Поначалу она была даже рада его звонку. Поздравила с победой в сражении за Эль-Аламейн, а потом… потом в тоне ее голоса что-то изменилось. Боя это не удивило: бывшая теща наверняка знала, кто отец малыша. Бой пригласил ее на ланч в один из удобных для нее дней. Селия поблагодарила за приглашение, но сказала, что крайне занята. Война постоянно создавала дополнительные проблемы. Словом, это был вежливый и недвусмысленный отказ.
Бой спросил, можно ли поговорить с Венецией. Селия ответила, что у дочери все утро расписано чуть ли не по минутам. Деловые встречи. Он сразу понял: мать включилась в ту же игру, раздувая значимость работы Венеции. Тогда Бой сказал, что они с Венецией договаривались сегодня встретиться в «Дорче» и он хочет убедиться, сохраняется ли их договоренность.
– Я передам ее секретарше. Если Венеция вдруг не сможет встретиться, секретарша тебе позвонит.
Секретарша Венеции! Какая-нибудь юная канцелярская крыса, которую они, в случае чего, заставят подыгрывать в этом спектакле. Венеция – деловая женщина, у которой все расписано по минутам… Бой уже выпил порцию джина с тоником. Вторая стояла перед ним. До него долетали обрывки разговоров, заставляя его морщиться. Эти люди не знали, что такое настоящий ад. Ожидая Венецию, он успел наизусть выучить меню. И они еще смеют говорить: «Нечего заказывать»! Это казалось сном наяву: яйца чаек, перепелиные яйца, цыпленок. Потом Бой перечитал передовицу в «Таймс» и добрался до рубрики писем. Там была тематическая колонка, куда регулярно писал лорд Бекенхем. Читатели сетовали, что война сказалась на ухудшении манер. Просматривая газету, Бой видел, как на него начали глазеть посетители за ближайшими столиками. Две веселые парочки, заказавшие себе сытное угощение с вином, оживленно болтали и смеялись. Наверняка они обсуждали его и даже фальшиво сочувствовали, понимая, что он кого-то ждет и, судя по всему, напрасно.
Бой решил подождать еще десять минут, а потом уйти. Он не собирался выставлять себя на посмешище. Как-никак, его более двух лет не было в Англии. Венеция могла проявить хотя бы элементарную вежливость…
– Великолепно. Я очень доволен. Огромное вам спасибо, миссис Уорвик. Было очень интересно взглянуть на рекламный плакат «Милосердия и благосклонности». Мы себе тоже закажем… Боже мой! Сколько же вашего драгоценного времени я беззастенчиво украл! Может, вас проводить до места вашей деловой встречи? Это самое малое, чем я могу отплатить за вашу любезность. Возможно, я смог бы объяснить вашему компаньону причины вашей задержки.
– Нет, благодарю вас.
Не хватало еще появиться в «Дорче» в обществе этого мистера Пикфорда.
Когда за ним закрылась дверь, Венеция подкрасила губы, побрызгалась духами и надела шляпу. А Бой подождет. Никуда не денется. Пусть думает что угодно о причинах ее задержки. Такую женщину, какой она стала, никто бы не бросил. Даже Бой ее бы не бросил.
Все. С него хватит. Тридцать пять минут второго. Это уже верх наглости. Бой решил, что напишет ей короткую записку и оставит метрдотелю. Пусть знает: ждать до бесконечности он не привык.