Наперекор судьбе
Шрифт:
Возвращение в их уютный лондонский домик тоже было приятным. Хелене понравилось встречаться со своими подругами в новом статусе замужней женщины. Правда, ее разговоры остались прежними, и сплетни все так же занимали в них изрядное место. Она училась вести хозяйство и иногда готовила для Джайлза. Он сказал, что постоянный повар им не по карману. Только приходящий.
Поначалу Хелена не возражала, но после нескольких месяцев совместной жизни такое положение вещей начало ее раздражать. Джайлзу явно платили недостаточно. Стоило ей о чем-то заикнуться, как он отвечал: «Мы не можем себе этого позволить». Ну и скупердяи эти Литтоны! Сами явно загребают кучу
Ей хотелось постоянно устраивать праздники и вечеринки, но вплоть до их первого совместного Рождества об этом не могло быть и речи. Хелена знала, какие слова услышит от мужа: «Мы не можем себе этого позволить». Ненавистные слова! Они стали причиной их первой крупной ссоры… затем второй и третьей. Вскоре Хелена сказала Джайлзу, что ему нужно просить о повышении зарплаты. Он ответил, что ему и так повысили зарплату, когда они поженились, и он не смеет просить о новом повышении.
– А как мы будем жить, когда у нас появятся дети? – спросила она.
Джайлз, вероятно, сам не очень это представлял, но сказал, что тогда их финансовое положение, очевидно, изменится. В свою очередь, он заявил, что ему не нравится материальная поддержка, оказываемая Хелене ее отцом. Хелена ответила, что эти деньги ей нужны, а если он хочет, чтобы она отказалась от отцовской помощи, пусть изыскивает способы увеличить их семейный бюджет.
Она и не подозревала, в какой рабской зависимости от родителей находится ее муж, причем не только на работе, что было естественно, но и дома. Если Селия говорила, что хочет их видеть, никакие отговорки не принимались. Если она устраивала прием, Джайлз и Хелена, как и остальные члены семьи, были обязаны ей помогать. Исключение составляла Барти, которая, похоже, вытребовала себе свободу.
Мало-помалу Хелена перестала восхищаться Барти и начала ее ненавидеть. Оливер явно обожал эту девчонку. У нее была своя машина – наверняка подарок его и Селии, когда она завоевала какое-то там высокое место в Оксфорде. Конечно, это было целиком их личное дело, и все же… В издательстве эта Барти, видите ли, занималась очень важной работой. У нее даже был свой круг авторов, с которыми она поддерживала контакты. «Разумеется, никого из крупных писателей там нет», – поспешно добавил Джайлз, рассказывая жене об этом. А сам он становился все раздраженнее и все чаще занимал оборонительную позицию. Иногда в течение всего ужина он сидел, не вымолвив ни слова, потому что у него было дурное настроение. Очень часто Хелена заставала его глядящим в окно. Лицо у него было угрюмым, а на ее вопрос, не случилось ли чего, он поспешно отвечал, что ей показалось. Такое поведение мужа всерьез обижало и задевало Хелену. Люди не для того вступают в брак, чтобы носить неприятности в себе и отмалчиваться.
Хелене не понадобилось много времени, чтобы понять: Селия относится к Джайлзу совсем не так, как должна бы относиться. С нею самой Селия обращалась так, словно Хелена была дурочкой. Это особенно злило Хелену. Пусть она не училась в университете и не получила степень – Хелена боялась, что при очередном упоминании об успехах Барти не выдержит и накричит на свекровь, – но была исключительно хорошо начитана и следила за новинками современной литературы. Однако стоило Хелене попытаться заговорить с Селией о какой-нибудь книге, как та бросала на нее взгляд, полный холодного изумления. Взгляд, красноречиво говоривший, что мнения и воззрения Хелены не обладают ни малейшей ценностью.
К моменту первой
– Во-первых, это женщина. Во-вторых – очень откровенная, современных взглядов. С ней можно говорить о чем угодно и не бояться, что это ее шокирует, – сказала Хелене подруга.
Гинеколог оказалась довольно веселой женщиной средних лет. Без всяких иносказаний она объяснила Хелене, что быстро забеременеть удается не всем и не всегда. Затем врач предположила, что интимная жизнь Хелены и ее мужа не такая, какой должна быть, но посоветовала ей не особо волноваться ни о беременности, ни о получении удовольствия в постели.
– Конечно, прискорбно, что это не доставляет вам удовольствия, но пока у вашего мужа происходит выброс семени, у вас остается шанс забеременеть. Не опускайте руки. Большинство женщин, которым не удается забеременеть, уделяют недостаточно внимания сексу.
Хелена, наполовину шокированная откровенностью гинеколога и наполовину успокоенная, вернулась домой с твердым намерением этой же ночью уделить достаточное внимание сексу. Целых два месяца она ждала задержки месячных, но те являлись с прежней регулярностью. И вдруг, когда Хелена уже впадала в отчаяние, месячные не нанесли ей своего обычного визита, и почти сразу же ее начало тошнить…
– Мадемуазель Адель?
Адель едва не уронила аппарат.
– Да, это я. – Она села на кровать, ощутив внезапную слабость в ногах.
– Люк Либерман. Вы меня помните?
– Да, конечно.
– Я услышал, что вы в Париже. Почему вы мне не сообщили? Я чувствую себя весьма desolé.
– Мне не было необходимости ставить вас в известность. Совершенно никакой необходимости.
– Но я бы с удовольствием пригласил вас на ланч.
– Мсье Либерман…
– Пожалуйста, просто Люк.
– Люк, я сюда не развлекаться приехала. И даже не за покупками. Я работаю. У меня каждая минута расписана. Времени на ланчи или на что-то еще просто не остается.
– Крайне печально это слышать. Вы говорите вполне серьезно?
– Вполне, – твердо ответила Адель.
– И в чем же заключается эта столь важная работа? Я могу об этом спросить?
– Да, конечно. Я стилист. Работаю у одного очень известного английского фотографа.
– Понимаю.
В телефонной трубке стало тихо. Адели не понравился ее разговор с Люком. Возможно, ей стоило говорить с ним более дружелюбным тоном. Его звонок взбудоражил ее. Ей захотелось произвести на него впечатление, выставить себя гораздо более занятой и более важной, чем она была на самом деле.