Наперекор судьбе
Шрифт:
– Вижу, время ты даром не теряла, – заметила Венеция.
– Наверное. Знаешь, я рада видеть тебя более счастливой, – призналась сестре Адель и с улыбкой продолжила: – Должна тебе сообщить, что вчера он отчаянно флиртовал с Фридой Дадли Уорд.
– Знаю. Только потому, что эта жуткая Уоллис ее оттеснила. Принц недавно бросил бедняжку Фриду. Ну до чего кошмарная женщина. Это я про Уоллис. Конечно, умопомрачительно шикарная, но и только. Представляешь? Сейчас она пытается отучить принца от охоты. А он просто обожает охотиться. Он так это любит, а она… Какая жестокость! У него даже квартира
– Согласна, ужасно. Мама рассказывала, эта Уоллис обращается с ним как с комнатной собачонкой.
– Наверное, мама его часто видит с тех пор, как она близко познакомилась с лордом Арденом и его друзьями. Она ведь даже ходила…
– Знаю. Она входит в число устроителей бала. Диана Гиннес задумала благотворительный бал, чтобы собрать деньги для Британского союза фашистов. Все это немного…
– Немного… Делл, дорогая, а как у тебя с божественным мсье Либерманом?
– Божественный мсье Либерман на следующей неделе приедет в Лондон. Ему нужно повидать нашего папу.
– Не для…
– Нет, конечно. Ты же знаешь, что он женат. Сугубо деловая поездка. Но у него найдется время для пары встреч со мной. Надеюсь. Это так трудно. Но я его обожаю. Тебе этого даже не вообразить.
– Это я могу вообразить, – уже без улыбки ответила Венеция.
На следующей неделе Люк действительно приехал в Лондон, выбрав местом своего временного жилья небольшой отель в Блумсбери.
– Дорогая, мне было непросто убедить твоего отца, что я не могу остановиться в вашем прекрасном доме, как раньше, – говорил он, ведя Адель к себе в номер. – Я ему сказал, что хочу находиться поблизости от издательского дома «Литтонс». Так оно и случилось. Я не только вблизи издательства, но и рядом с самой прекрасной из семейства Литтон. – Он нежно поцеловал Адель.
– Думаю, это не так, – возразила она.
– Это именно так. Ты и, естественно, твоя вторая половина. Надеюсь, я ее увижу.
– Венецию? Естественно, увидишь. Она приглашает тебя… нас завтра на ужин. Ты сможешь познакомиться с Боем. Уверена, он тебе понравится.
На самом деле она вовсе не была уверена.
– Буду очень рад побывать в их доме. Пожалуйста, поблагодари сестру за приглашение.
– Обязательно. Но этим вечером ты все-таки должен появиться на Чейни-уок. Считай, что тебе вручена повестка с тремя подчеркиваниями.
– Мне давно не вручали никаких повесток. Да еще с тремя подчеркиваниями. Звучит интригующе.
– Нет тут ничего интригующего, – засмеялась Адель. – Во всяком случае, если достаточно знать английский язык [38] . Парламентский жаргон. Если члены парламента получают повестку, где слово «обязательно» подчеркнуто три раза, то они обязаны являться на заседание и участвовать в голосовании. Иначе штраф.
– Надо же, сколько нового и интересного я узнаю́ благодаря нашим отношениям, – сказал Люк, награждая Адель еще одним нежным поцелуем.
– По сравнению со мной не так уж и много, – ответила Адель, целуя его в ответ. – Кстати, у родителей будет ММ и ее сын Джей. Он учится в Оксфорде. Сейчас каникулы, и парень не знает, на что потратить лето. Он такой милый. Думаю, тебе он обязательно понравится.
– Вы все милые. Toute la famille [39] . Увы, у нас с тобой совсем немного времени. Давай не терять его понапрасну. Не будешь ли ты так любезна снять с себя этот строгий костюмчик? Давай, mon ange, я тебе помогу.
Три часа спустя Адель уже сидела в родительском доме за обеденным столом. Недолгая встреча с Люком буквально разломала ее на куски. Адель то плакала, то смеялась, то лихорадочно хваталась за Люка, то ощущала себя брошенной. Такой она себя вообще не помнила. Сейчас она пыталась есть и вслушиваться в разговоры, но ей почти не удавалось ни то ни другое. Она была способна думать только о Люке, о доставленном им наслаждении и о силе ее чувств к нему. В голове до сих пор звучали его слова, произнесенные им уже после их бурного слияния, когда она медленно и неохотно выпустила его из себя и замерла.
– Я люблю тебя, – говорил ей Люк. – Я люблю тебя очень сильно и очень искренне. Обязательно помни это, Адель. Всегда, что бы ты ни делала.
Она лежала, боясь произнести хоть слово, чтобы не разрушить волшебство его слов.
– Я ищу для публикации нечто основательное и крупное, – говорил ее отец. – Мне хочется издать произведение, которое станет классикой.
– Думаю, «Клошмерль» [40] вполне бы подошел под эту категорию, – сказал Люк. – Пожалуй, самая значительная французская книга нынешнего года. Отчасти развлекательного характера, но это не умаляет ее достоинств.
– Да. Я бы не отказался издать его английский перевод. Нам приходится сражаться с Великой депрессией, выпуская книги, рассчитанные на менее взыскательные вкусы. Детективные романы принесли нам громадный успех. Однако нам необходимо что-то более… престижное. Возможно, какой-нибудь большой роман, имеющий успех у критики и выгодный с коммерческой точки зрения.
– Еще один священный Грааль, – сказала Селия. – Оливер никогда не прекратит его поисков.
– А почему бы нет? Что может быть лучшим предметом для поисков? – риторически спросил Люк. – Полагаю, ваш Словарь античности вызовет бурное восхищение, – поспешно добавил он, поскольку за столом воцарилось молчание.
– Согласен, – отозвался Оливер. – Но словарь вряд ли может считаться новым словом в издательском мире, как бы Селии ни хотелось так думать.
Он взглянул на жену и заметил в ее глазах почти неприкрытую холодность.
Адель подумала, что разногласия между родителями с уровня обычного пикирования перешли на другой, где попахивало чем-то враждебным и опасным.
– Я готовлю к выпуску две очень интересные книги, – сказала Селия. – Первая – биография мадам де Помпадур. Люк, думаю, вам она понравится. Мы бы очень хотели издать ее во Франции. Вторая – сборник биографий королевских любовниц. Нелл Гвинн, Лили Лэнгтри, миссис Кеппел.