Наперекор судьбе
Шрифт:
Финлей проницательно посмотрел на нее.
— Так вы считаете, что эта традиция должна продолжаться в том виде, что и прежде? — спросил он. — Вы полагаете, будто это неотъемлемая часть дома, а не семьи, проживающей в нем?
— Несомненно, — солгала Элиза. — Финлей, будьте душкой и пообещайте приехать к нам в Эдинбург на несколько дней перед Рождеством! Вы сможете посмотреть город, повеселиться и получить приглашение на бал.
— Я подумаю об этом, — уклончиво ответил он, но такой ответ ее не устраивал.
— Пожалуйста, позвольте мне, вернувшись домой, подготовиться к вашему визиту, чтобы вы не были разочарованы, — принялась умолять она его. — Ведь в предрождественские дни в театрах Эдинбурга дают самые лучшие пьесы.
— Что мы будем делать в городе? — недовольно спросил Алан. Его не привело в восторг приглашение Элизы.
— Видишь ли, нам нужно сделать приятное Фионе. Девушки любят время от времени походить по магазинам, — пояснил ему отец.
— Фиона тоже предпочла бы остаться дома, — убежденно заявил мальчик. — Ей здесь нравится.
Фиона явно предпочла бы остаться, но ее отец, похоже, твердо вознамерился поехать в Эдинбург. И чем больше она размышляла об отъезде из «Тримора», тем меньше ей этого хотелось.
Почти каждый день вместе с Элисон она посещала «Гер», и постепенно Камерон перестал сопротивляться ее присутствию, стал принимать ее заботы наравне с заботами экономки. В доме всегда находилась работа, но иногда она просто садилась у окна и читала и в такие минуты ловила на себе взгляд Камерона. Но когда она сообщила ему об отъезде в Эдинбург, то сразу почувствовала, что те хрупкие отношения, которые потихоньку налаживались между ними, неожиданно стали натянутыми. Фиона предложила ему тоже поехать в город, чтобы показаться там врачу, но он решительно отказался, пожелав ей хорошо повеселиться.
Сначала уехала чета Крош, за ними отбыли Элиза и Питер, и Фиона почувствовала внезапное облегчение, расхаживая по пустым комнатам, приводя дом в порядок после гостей.
— Как стало тихо, — поделилась она с Элисон, стоя в алькове окна рядом с прялкой. Затем спросила: — Как вы думаете, с моей стороны глупо полагать, будто с возвращением прялки в «Тримор» в нем стало спокойнее?
Экономка пересекла комнату и встала рядом с ней.
— Она здесь на своем месте, — пробормотала она, не пытаясь дать прямого ответа. — И кажется, это успокоило Айэна.
— Прялка полностью в рабочем состоянии, верно? — Фиона наклонилась над веретеном и крутанула его, осторожно прижав ногу к ножному приводу и заставив колесо завертеться с негромким поскрипыванием, прозвучавшим в тихой комнате, словно музыка. — На ней можно научиться прясть?
— Вы не должны этого делать!
Неожиданная резкость ответа заставила Фиону обернуться и увидеть побелевшее лицо Элисон.
— Неужели вы и в самом деле верите в эту старую легенду, Элисон? Вы же не верите в это проклятие?
Элисон резко отвернулась.
— Нет, конечно нет, но мне кажется, будет лучше оставить прялку в покое.
Ее голос дрожал, а лицо стало еще бледнее. Фиона осторожно взяла ее за руку.
— Может, вы расскажете все, а? — спросила она. — Вы мне как-то обещали.
— Тут не о чем особо рассказывать, — печально улыбнулась женщина. — Глупо винить во всем старинное проклятие! Я прожила в деревне до тех пор, пока мне не стукнуло двадцать, а Элен — мать Айэна — была моей лучшей подругой.
— Об этом я уже слышала…
— Мы редко разлучались, — продолжала Элисон. — Мы все делали вместе, и, может, поэтому мы влюбились тоже в одного мужчину.
Фиона замерла, опасаясь помешать воспоминаниям Элисон.
— Как горячи мы бываем порой в юности! — продолжила та. — И как легко несчастливая любовь может испортить дружбу! Многие годы, уже после того, как Джон Камерон сделал свой выбор, я ненавидела Элен Инглис, и ненавидела ее столь же страстно, как до этого любила. Тогда я думала, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы отомстить ей, заставить ее страдать. Мое сердце было черно от ненависти и горечи многие годы, пока Элен не родила своего младшего сына. Тогда послали за мной, так как все думали, что она умирает. У нее был сепсис, и она просила, чтобы я приехала. Я приехала, все еще горя желанием причинить ей боль, но я не провела в доме и часа, как поняла, каковы мои истинные чувства. Уязвленная гордость подпитывала ненависть, но прежняя любовь к Элен оказалась сильнее. Я выходила ее, и мы снова были друзьями до самой ее смерти, но Катрина утверждала тогда, что я навлекла на себя все беды тем, что осмелилась прясть на прялке! Старая миссис Камерон пряла всю свою пряжу на этой прялке, — пояснила Элисон, — и я иногда сидела рядом, помогая ей и надеясь, что Джон Камерон влюбится в меня, если будет часто видеть меня, притворившуюся, будто я пришла навестить его мать.
— Вы могли быть матерью Айэна Камерона, — тихо произнесла Фиона. — Что заставило вас вернуться обратно в «Тримор», Элисон?
— Я увидела объявление вашего отца, и что-то толкнуло меня откликнуться на него. Было время, когда я верила, что никогда не вернусь обратно в то место, где была так несчастна, но я чувствовала, что меня тянет обратно — что-то гораздо более сильное, чем веление разума. У меня появилось ощущение, будто я снова нужна, поэтому я и приехала. Как тогда, когда Элен Камерон нуждалась во мне.
— Вы думаете, она это знает? — с трудом выговорила Фиона. — Насчет «Тримора», я имею в виду. Иногда я чувствую в комнате чье-то присутствие…
Элисон ласково погладила ее по руке.
— Не стоит бояться этого чувства, — посоветовала она. — Мне оно понятно, — тихо добавила она. — Некоторые люди зовут это случаем, а некоторые — судьбой.
За окном была зимняя ночь, и Фиона повернулась к камину.
— Я не стану задергивать шторы в этой комнате, Элисон, — сказала она. — Я думаю, что Айэну Камерону в «Гере» будет приятно видеть свет и знать, что прялка по-прежнему на своем месте.
Глава 10
Неделю спустя Айэн Камерон получил с дневной почтой два письма. Одно было в длинном, официального вида конверте, второй конверт был надписан женской рукой, и на обоих стоял штамп Эдинбурга.
Первым делом он распечатал длинный конверт, обнаружив в нем повестку в суд. Его вызывали в качестве главного свидетеля по делу, о котором он почти забыл и которое касалось продажи земли. И Камерон стал размышлять, как ему выкроить хотя бы пару дней для поездки.