Наперекор судьбе
Шрифт:
– Ваш плащ… – Меня охватила досада: пришла пора возвращаться из мира в жестокую реальность.
Лоуренс улыбнулся, на мгновение коснулся ладонью моей щеки, заправляя мне за ухо прядку – просто повод прикоснуться ко мне. Что ж, я бы солгала, если бы сказала, что была возмущена его жестом. Кожа там, где скользнули его пальцы, зажглась, разливая тепло внутри меня. Волнуя, согревая.
– Отдадите в нашу следующую встречу, – с ноткой лукавства произнес Лоуренс.
Как ни старалась, сдержать улыбки я не сумела.
Он скрылся на лестнице, а я прошла к себе. Уснула почти сразу же, убаюканная
Проснулась несколько часов спустя, чувствуя себя разбитой и потерянной. Никому во дворце не было дела до меня. С одной стороны, это, безусловно, радовало, но с другой… Я просто не знала, что делать и чем себя занять. Побродила по дворцу, наткнулась на огромную библиотеку со стеллажами от пола до потолка, с приставленными к ним лесенками. Взяла книгу и, провожаемая взглядами стражей-элькхе, вернулась к себе.
Время за историей о предводителе пиратов и противостоящей ему отважной леди, пролетело незаметно. Я и опомниться не успела, как подкрался вечер. История закончилась, увы, и мне снова пришлось вынырнуть из мира чужих, таких увлекательных, фантазий.
Только сейчас я поняла, как же сильно проголодалась. Спустилась вниз, в столовую, где над огромным чаном, будто ведьма из сказок, колдовала повариха Нийри. Сытно пообедав сырным супом, уже хотела было подняться к себе, но на лестнице столкнулась с Аннет – высокой и худощавой девушкой со светлыми волосами, которая порой так сильно напоминала мне мою Лили. Аннет была Искрой, как и я, но была привязана не к лорду Рэйсту, а к лорду Анфациану – по слухам, лучшему целителю во всей Даневии. Как и Рэйст, Анфациан всегда сопровождал Ареса на поле боя. Они были как ангел и демон по обе стороны от него: смерть, которую нес с собой Рэйст и жизнь, которую олицетворял Анфациан. Вот почему Арес был настолько силен. Вот почему сумел без труда разбить армию Ингвара и завоевать Даневийский престол.
Как и я, большую часть своего времени, Аннет была предоставлена самой себе – до той поры, пока не начнется новый виток войны, и она не понадобиться своему хозяину для подпитки. И каждая из нас отчаянно надеялась, что этого никогда не случится.
Мы поболтали с ней, коротая время. Мы стояли на площадке у лестницы, ведущей на первый этаж, и в какой-то момент я вдруг увидела проходящего внизу Лоуренса. Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что Аннет замолчала. Теперь она смотрела на Лоуренса, и в глазах ее застыло странное выражение, значение которого угадать я не могла.
– Ты… знаешь, кто это? – с замиранием спросила я.
– Конечно, – хмуро бросила Аннет. – Брат Его светлости, Ареса Светорожденного. Лорд Лоуренс Галлахар.
От произнесенного имени его брата у меня по желудку словно разлилась кислота. Быть того не может… Брат, о котором в минувшую ночь рассказывал Лоуренс был… Аресом?
А ведь и вправду, между ними было едва уловимое сходство. Но то ли я не могла мысленно связать Лоуренса с седовласым Аресом, то ли просто не желала замечать этого раньше, слишком увлеченная происходящим между нами.
Я смотрела на лорда Галлахара, им не замеченная, и чувствовала, как холодеет сердце. Как ледяной змеей сворачивается внутри меня ненависть – там, где прежде были проблески тепла, яркие искры влечения к незнакомцу. Брат моего врага был моим врагом.
Имя Лоуренс, прежде такое волнующее, окрасилось для меня в черный цвет.
Глава седьмая. Гвендолин
Конечно же, в ту ночь я не вышла на балкон – хотя мне не спалось по-прежнему. Проворочалась несколько часов, вслушиваясь в шаги за дверью спальни, и только под утро забылась беспокойным сном.
Проснувшись, первым делом убедилась, что на балконе никого нет, и оставила там плащ лорда Галлахара. Не желала, чтобы у него оставался повод увидеться со мной. И, покидая балкон – место наших невинных свиданий, раз и навсегда запретила себе думать о нем.
Я сидела в обитом белым бархатом кресле на золотых львиных лапах, и пыталась читать. Но взгляд бездумно скользил по строчкам, тут же теряя прочтенные слова. Слишком много мыслей кружилось в голове, как рой взбудораженных пчел, чтобы я могла полностью отдать себя чтению. Мне до сих пор не верилось, что уют родного дома я променяла – пусть и не по собственной воле – на эту холодную золотую клетку, где мне предстояло провести остаток жизни.
В дверь моей спальни постучали. Я сразу поняла, кому принадлежит этот стук – короткий, сильный. Ответила, и спустя мгновение в комнату вошел граф Рэйст. Отложила книгу, силясь казаться спокойной и невозмутимой. Встала – не хотела, чтобы он, подойдя ко мне, смотрел на меня сверху вниз. К сожалению для него, лорд Рэйст не мог похвастаться высоким ростом – на каблуках я была даже немного выше его, что доставляло мне злорадное удовольствие.
Я не видела некромага со дня нашей первой встречи, и один только взгляд на него вскрыл старые раны, которые тут же закровоточили. Мой Хозяин. На его зов я обязана прийти незамедлительно, ему я должна отдать свою драгоценную энергию. Ему я должна подчиниться.
– Я лишь хотел узнать, все ли с тобой в порядке. – Глубоко посаженные карие глаза в упор смотрели на меня.
Я удивленно вздернула бровь. Зачем ему это? И тут же получила ответ на свой вопрос, когда Рэйст, подойдя ближе, провел пальцем по моей щеке. Меня всю передернуло от отвращения, и потребовалось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы все, что я чувствовала сейчас, не отразилось на моем лице.
– Ты так прекрасна… – прошептал граф Рэйст. – Такая гордая, величественная красота…
Я задыхалась от желания вырваться и выйти вон, оставив графа наедине с его мерзкими мыслями, но еще соблазнительнее было другое желание: ударить его по лицу что есть сил, чтобы увидеть, как вожделение в глазах сменяется болью.
Меня трясло от негодования. Я – просто его резерв, его Искра. У Рэйста –красавица-жена, пусть и знатная стерва, так почему он не оставит меня в покое в моей роскошной каменной тюрьме?
Его пальцы скользнули к моим губам, чтобы пробежаться по их кромке. Больше сдерживаться я не могла – резко поднялась и отступила на шаг, к окну. Подальше от него, подальше от его жадных пальцев, которые хотелось переломать все до одного.