Наперекор всему
Шрифт:
– Вы же хвалились когда-то, что ваши филеры лучшие из лучших…
– Время имеет особенность все расставлять по своим местам, – философски заметил жандармский полковник. – Профессионалы, увы, уходят, а на их место приходят амбициозные юнцы, начитавшиеся Конан Дойля. Многие из них с щенячьей непосредственностью думают, что враз превзойдут своих учителей и наставников, и уже сейчас с трудом мирятся с необходимостью подчиниться им и выслушивать их наставления.
– Когда-то и мы были молодыми… – улыбнулся Баташов.
Стравинский, достав из кармана свой знаменитый портсигар, вынул из него папиросу и, прикурив от зажигалки, глубоко затянулся.
– Так что, уважаемый Евгений Евграфович, будем уповать на зоркость наших филеров и Господа Бога. Никто из нас не застрахован от провала. Хотя мне бы очень не хотелось, чтобы наш совместный блин вышел комом…
– И мне этого не хочется! – согласился Баташов. – Но что же делать?
– Ликвидируем шпионское гнездо вместе со всеми пособниками и в камере выбьем все необходимые нам показания, – решительно предложил жандармский полковник.
– Нет, так не пойдет… Мы же живем в цивилизованной стране и должны руководствоваться 111-й статьей Уложения о наказаниях…
– Господин генерал! – перебил Баташова, явно раздражаясь, Стравинский. – Если мы будем во всем руководствоваться законом, то через несколько дней семейку Мюллеров нужно будет освободить. Мало того, нам придется еще и извиняться перед ними.
– Но почему?
– В том случае, если мы не найдем при обыске квартиры Мюллеров никаких вещественных доказательств их противоправной деятельности, не на чем будет строить обвинение…
– А шифрованная записка? А секретный приказ? А провокационные разговоры?
– Вы же прекрасно знаете, что от всего этого и Янус, и его подельники могут отказаться, как это уже не раз было с другими вражескими агентами, схваченными нами.
– И в самом деле, – сказал задумчиво Баташов, – пока что наши законы далеки от совершенства… Придется работать старыми, испытанными методами. Но, скажу откровенно, мне не хотелось бы участвовать в выбивании показаний.
– Не хотите ручки марать? – беззлобно спросил жандармский полковник.
– Не хочу! – откровенно признался Баташов.
– Ну что же, дело ваше. А нам не привыкать…
Задержание было произведено днем, когда Мюллер-старший возвращался домой с портфелем в руках. В квартире во время обыска были обнаружены тайники. Основные бумаги, изобличавшие агентов германской разведки, были найдены под привинченной мраморной доской умывальника. На страницах каталогов, лежавших на письменном столе сына, оказались конспиративные записи, сделанные химическими чернилами, невидимыми для глаза. В двух банках на кухне вместо соды и соли оказались химические реактивы, необходимые для воспроизводства скрытых текстов.
Вслед за Мюллером-старшим были арестованы его сын и дочь, а также их подельники Тадеуш и Вацлав, оказавшиеся засланными германской разведкой связниками.
Оказавшиеся в руках жандармского полковника Стравинского арестованные вскоре дали чистосердечные показания. Оказалось, что Мюллер-старший состоял в двойном подданстве – германском и российском. За время его шпионской деятельности ему удалось получить весьма ценную информацию о местах дислокации кавалерийских полков, точное расположение в Привислинском крае десятков воинских частей, а также точные адреса офицеров, служивших в крепостных укреплениях этого края. Склад лжекупца Бурховецкого, который успел куда-то скрыться, служил главной явкой для шпионов. При обыске оказалось, что в пачках фотобумаги, импортированных из Германии, находились инструкции резидентам германской разведки в России из берлинского Главного штаба. На допросе выяснилось, что Янус прошел специальную подготовку в Кенигсбергской школе разведчиков по технике добывания военных секретов в иностранных государствах. Среди особо ценных документов, обнаруженных у него, оказался полный список адресов офицеров штаба Северо-Западного фронта. Янус показал, что этот список составил сам на основе памятной книжки, похищенной у знакомого штабного писаря, которого он предварительно напоил до потери сознания. В свою очередь Матильда созналась в том, что успела сообщить в Германию сведения о передвижении российских войск по железной дороге за последний перед арестом месяц…
Обо всем этом Стравинский рассказал Баташову уже через неделю после ликвидации шпионского гнезда.
– Я предлагаю оставить на складе Бурховецкого засаду и брать всех прибывающих туда агентов и связных, – предложил он в заключение…
– Это было бы прекрасно, – задумчиво сказал Баташов, – но для этого надо перевербовать Януса…
– Он уже дал согласие работать на нас! – радостно перебил его жандармский полковник.
– … и немедленно арестовать купца первой гильдии Бурховецкого. Ведь если он успел перебраться в Германию, то толку от нашей засады никакого не будет.
– Я с полной ответственностью заявляю, что Бурховецкий убит при попытке перехода линии фронта. Об этом мне сообщили из Лодзинского жандармского отдела, после того как я передал туда данные на этого субъекта.
– В таком случае я согласен с вашим предложением и направлю для организации засады на складе своих офицеров во главе с подполковником Воеводиным.
– Иван Константинович уже подполковник? – удивленно воскликнул Стравинский. – Хотя чему здесь удивляться… Если шеф заслуженно награжден Георгиевским крестом четвертой степени, то награда непременно должна пасть и на плечи боевого заместителя. Поздравляю вас с этой заслуженной наградой! Ведь не так часто удается одним ударом ликвидировать немецкого резидента и вывести на чистую воду предателя. Читал я в Варшавских губернских ведомостях о ваших подвигах. Честно признаюсь, позавидовал вашей удаче белой завистью…
– Не умаляйте, уважаемый Апполинарий Эрастович, и своего участия во всех этих делах, – улыбнулся Баташов. – Кстати, я в своем рапорте указал и о ваших заслугах…
– В нашем ведомстве все делается не так, как в армии, – с явным сожалением сказал полковник. – Вот и теперь вы не позволяете мне победно завершить наше совместное дело. Что тут говорить: мавр сделал свое дело, мавр может удалиться…
– Не обижайтесь, уважаемый Апполинарий Эрастович, поймите и меня. Я начинал разработку Януса, я и должен ее и завершить.
– Все правильно! Я на вас не в обиде, и готов, как и прежде, помогать. Ведь мы делаем одно общее дело – защищаем наше Отечество от тайных врагов!
Вскоре при содействии Януса были задержаны несколько агентов германской и австро-венгерской разведок. Среди них оказался лесопромышленник, немец по национальности, который доставлял германским военным властям обширные статистические сведения по Западному и Северо-Западному регионам России, представляющие определенный стратегический интерес. Второй по значению фигурой был купец, эстонец по национальности, который подвизался поставлять фураж для воинских частей Северо-Западного фронта. Эти и несколько менее значительных агентов ранее проходили обучение в спецшколах германской разведки.