Наперекор
Шрифт:
— Тогда подрядчик сплоховал, а не я, Марк Миронович, – возмущается наш «строитель».
— Твоя вина, что не предусмотрел все сбои, – отвергает отмазку мужчина и поворачивается к «бухгалтерии». – Евочка, перед тем, как выписать премиальные, список мне на стол, – и, услышав сердитое сопение Березина, улыбается шире, чем обычно.
— Хорошо, Марк Миронович, – принимает указание начальства подруга и посылает своему пижону многозначительный взгляд.
Намёк на то, что с ней можно договориться.
Как только
А той только это и нужно. Попался, голубчик.
Даже не знаю, кого мне жаль больше.
Устремляю короткий взгляд на Яна Марковича и снова получаю в ответ упрямое молчание.
Последнее время с ним творится что-то странное.
Грандиозное возвращение отца с сыном я пропустила. Но напоролась на них уже на следующий день. И если старший Барсов, завидев меня издалека, растянул губы в радушной улыбке, то сынок сжал их в плотную линию и, сверкнув на меня острым взглядом, выставил перед моим лицом спину.
Нет, я, конечно, оценила широкий разворот его плеч и захватывающую пятую точку, но почему бы и передом не блеснуть?
Даже исходя из таких демонстраций, я всё равно обязана перед руководством каждый раз отвесить поклон и воодушевлённо рукоплескать их авторитету.
Прошмыгнуть мимо не получилось.
Приветствие получилось неопределённым.
— Добрый день, – важно кивнула начальству.
— Добрый, – скрипнул зубами Ян Маркович, раздувая ноздри и отворачивая лицо.
— Милочка, как работается? Всё хорошо? Помощь какая-нибудь нужна? – не заметив перемену в сыне, запел ласковым голосом отец.
— Всё отлично, Марк Миронович. Справляюсь. Спасибо, что поинтересовались, – с искренним уважением ответила я.
— Если Ян Маркович будет сильно изнурять, то сразу ко мне – будем дурь из него выбивать, – напустил на лицо серьёзность мужчина, и я, не удержавшись, немного похихикала, но тут же смолкла, когда ощутила на себе прицельное гневное внимание начальника.
Заиграл желваками, испепеляя меня на месте.
Невинно похлопала глазами, ещё раз улыбнулась генеральному и в тот же момент улетучилась.
С тех пор, если и нужно иметь друг с другом дело, то приходится терпеть весомое напряжение и грубые обрывки фраз, коими меня с лихвой заваливают.
Я, конечно, не сильно удивлена, что Барсов умеет быть скотиной, но почему активизировался сразу после командировки?
Куда уж больше-то?
Или «сволочизм» прогрессирует?
Вот и сейчас смотрю на него и думаю: «И чего это рожа сделалась такая мерзкая?»
— Ну, а теперь перейдём к более приятным новостям! – отвлекает от прищуренных глаз босса генеральный. – Я решил обновить сайт нашей фирмы.
За столом пробежались удивлённые вздохи.
— У нас много новых лиц, — подмигивает нам с Евой Барсов-старший
— Всех сотрудников? – рассеяно уточняет Гена-адвокат.
— Ты чем слушаешь, рыжий? – отзывается начальник охраны Глеб Богатырёв. – Сказали же, про всю компанию, или ты у нас неприкосновенный?
— Ба, Глебка, забыл сегодня стероиды принять? Слух улучшился и просвет в памяти? — не раздумывая, рычит сквозь зубы Гена.
— А ну замолкли! – ударяет по столу кулаком Марк Миронович, и все послушно затихают.
— Так, что я там говорил? А! Вспомнил! Я уже нанял фотографа и через пару дней жду вас всех нарядными, – даёт распоряжение мужчина, но заметив, что некоторые женщины принялись прям сразу прихорашиваться, тихонько добавляет. – В меру, конечно.
Почувствовав, что щека у меня начинает подозрительно гореть, бросаю на Яна Марковича бесстрашный взгляд и тут жалею об этом.
Уверенность глохнет, когда босс, не стесняясь посторонних глаз, смотрит на меня в упор, демонстративно хмыкает и, натянув гнусную ухмылочку, громко заявляет:
— Некоторые не знают, что такое мера. Им нужно объяснять доходчиво.
Либо генеральный принципиально не замечает выкрутасы сына, либо слеп, как крот:
— Ну вот и объясни.
Тёмно-карие моментально вспыхивают вседозволенностью:
— С удовольствием.
Как только Марк Миронович даёт разрешение расходиться, встаю из-за стола и, не расцепляя взгляды с его сыном, молча караулю последнего за дверью зала совещаний.
Дожидаюсь его приближения и разъярённо шиплю:
— Сейчас начнёте объяснять или, может быть, мне вечера дождаться?
— Сейчас, – скалится в ответ. – В мой кабинет.
Так и идём. Он вышагивает неторопливо, я бегу.
Быстрее бы захлопнуть эту чёртову дверь в его кабинет и на пальцах показать, куда он может засунуть себе «объяснения».
Но первым делом я почему-то выпаливаю:
— Где моя машина?
— Сегодня вечером будет на том же месте, – проходит к креслу и снимает пиджак.
Недоверчиво наблюдаю за длинными пальцами, расстёгивающими верхние пуговицы рубашки.
— Что вы делаете? – напрягаюсь я, когда вижу натренированный торс начальника.
— То же, что и вы со мной, Мила Андреевна. Сбиваю с толку, – сиплым голосом отвечает босс, следя за тем, как мои ноги делают медленные шаги назад.
— Ян Маркович, напоминаю вам, что мы с вами не… — не успеваю договорить, как внезапно оказываюсь прижатой к стене. Не оставляя мне возможности сбежать, Барсов вдавливает меня всем своим телом в твёрдую поверхность и прикасается губами к щеке.