Написано кровью
Шрифт:
В три часа он начал писать. Писал, писал и писал. К шести выбился из сил. Корзина для бумаг была переполнена, но письмо он составил. Одна страница. Он был уверен, насколько вообще мог быть в чем-то уверен, что тон выбрал правильный. И речи не могло быть о том, чтобы умолять Макса воздержаться от визита. Даже тогда, даже в тот момент ужасного предательства Джеральд ни о чем его не просил. И не попросит. Пусть Макс победил, но вот этого он всю жизнь будет добиваться напрасно.
Крепко сжимая ручку в правой руке и придерживая конверт левой, Джеральд надписывал его. Начал, естественно, с имени. М-а-к-с Дж-е-н-н-и-н-г-с. Ручка скользила, ерзала в потных пальцах. Казалось, сами
Он перечитал письмо. Кто поймет, каких мук стоило приглашение, тот ни за что не примет его.
Джеральд приклеил самую дорогую марку, надел кашне, плащ и вышел из дома. Он направлялся к почтовому ящику, когда из темноты, как поплавок, вынырнул молочник.
— Вы сегодня рано, мистер Хедли. — Молочник кивнул на белый прямоугольник в руке Джеральда: — Хотите, чтобы пораньше ушло?
— Точно.
Джеральд зашагал веселее. Эта случайная встреча странным образом подняла ему настроение. Да здравствует реальность, такая знакомая и спасительно банальная! А вот прошедшая ночь теперь казалась чем-то нереальным. Оранжереей, где зреют болезненные фантазии.
И Джеральд прибавил шагу, глубоко вдыхая свежий зимний воздух. Когда он шел обратно к дому, горькие размышления, которые мучили его так недавно, уже казались горячечным бредом. Он и другим приписывал свое болезненное восприятие. Судя по тому, что ему известно о Максе, тот практически забыл его. И даже если не забыл, Джеральд не мог представить себе, что Макс проедет тридцать миль ради беседы с кучкой графоманов. Он сейчас очень известен. Любой его роман-эпопея заведомо обречен войти в десятку лучших книг года по версии «Санди таймс». Нет-нет, чем больше Джеральд об этом думал, тем более беспочвенными казались ему недавние страхи.
Когда он добрался до дома и поставил на огонь кофейник, на горизонте уже появились розовые, лимонные и серебристые полоски. К тому же моменту, как показался алый краешек солнца, он успел убедить себя, что не стоило так долго мучиться над письмом. Пустая трата времени и сил. Нет ни малейшего шанса, что Макс приедет.
Спустя почти месяц после собрания кружка Лора стояла у кухонной двери, точно зная, что сейчас сделает, сколько бы ни тешила себя иллюзией, будто может еще передумать. В руке она держала запечатанный конверт. Пустой. У Лоры не было собаки, а бродить по деревне в темноте просто так, без дела, было бы странно.
Во время последней прогулки (всего неделю назад) она встретила преподобного Клюза в сопровождении бассет-хаунда Генри. Они прогулялись все вместе. Лоре пришлось бросить пустой конверт в почтовый ящик, а потом ее благополучно проводили до самого дома. На еще одну вылазку она не осмелилась и легла спать, терзаясь тем, что ей помешали осуществить задуманное. Но сегодня вечером Генри уже погулял. Добрых полчаса назад Лора видела, как он трусил за хозяином домой с прогулки.
Лора застегнула свое темное пальто-бушлат до горла. На ней были джинсы, плотные кожаные перчатки, черные ботинки, а голову она повязала темным шарфом, скрывавшим медные завитки волос. Она шагнула в тихую, безмолвную ночь, заперла дверь, очень осторожно повернув ключ, и постояла немного, прислушиваясь.
Из соседних домов не доносилось ни звука. Никто не выпускал и не впускал кота. Ни звяканья молочных бутылок, ни бряканья крышки мусорного контейнера. Никто не провожал друзей после вечеринки. Неслышно ступая в ботинках на каучуковой подошве, Лора по привычке повернула налево.
Она шла быстро, держась высокой изгороди, скромной садовой версии средневекового частокола. Внезапно на небе появилась луна, словно вырезанная из мятой серебристой фольги, и мир вокруг стал негативом самого себя. Дома из ракушечника, черные, бледно подсвеченные деревья. Если раньше ее в основном занимала мысль о том, как бы поскорее закончить прогулку, сейчас она еще и страшно стеснялась, чувствуя себя актрисой на ярко освещенной сцене.
Оставалось несколько ярдов до почты, которая вообще-то была не больше солидно обустроенной гостиной в «Вайворри», бунгало мистера и миссис Мидж Сэнделл. Почтовый ящик висел на двери, и в тот самый миг, когда Лора проходила мимо, луна снова скрылась в облаках. Сунув конверт в карман, Лора пошла дальше. Это был рискованный шаг, потому что теперь, встретив кого-нибудь из знакомых, она вряд ли сможет сказать, будто идет опустить письмо в ящик. Но, на счастье, она никого не встретила.
«Приют ржанки» был последним домом, выходящим непосредственно на Зеленый луг. Здесь две тропы, на которые из-за луга делилась дорога, снова сходились, и, следовательно, недвижимость по обеим сторонам стоила дешевле. Между «Приютом ржанки» и первыми из этих домов оставался промежуток ярдов в тридцать, просто пустырь. Эти заросли боярышника, дикие сливы и яблони Лоре просто бог послал, поскольку на фасаде «Приюта ржанки», как и других строений Зеленого луга, имелся галогеновый прожектор, мгновенно освещавший любого, кто подходил.
Лора храбро продиралась сквозь колючие ветки, страсть была в сто раз сильнее страха. С бешено бьющимся сердцем она выбралась из зарослей, свернула влево и протиснулась через дыру в живой изгороди из ивы в сад за домом Джеральда Хедли.
Лора остановилась на секунду. Она прекрасно тут ориентировалась: вот толстая береза, пустые декоративные урны, плиты дворика, искрящиеся от мороза. Небо над головой было полно звезд. Стараясь не шуршать гравием, она прокралась вперед. Ее легко могли бы выдать облачка пара от дыхания, хорошо заметные в холодном воздухе.
В кухне горел свет, но когда Лора подошла поближе, ей стало ясно, что там нет никого. Она храбро заглянула в окно и увидела грязную посуду в раковине, полбутылки кларета и стакан на подносе. Лора чуть изменила угол зрения, и показалась длинная полка с пакетиками специй и узкими стеклянными банками, наполненными сушеной грибной стружкой, имбирем и какой-то волокнистой субстанцией цвета засохшей крови.
Джеральд как-то говорил, что любит готовить японскую еду. Она тоже, тут же призналась Лора и спросила, не согласится ли он дать ей урок. Джеральд улыбнулся и ответил, что давать уроков не отважится, но в следующий раз, когда приготовит соус терияки, обязательно позовет ее попробовать. Млея от счастья, она ждала приглашения, однако так и не дождалась.
В конце концов, истосковавшись и вдохновляясь картиной того, как они сидят за столом при свечах и пьют теплое саке, Лора напомнила Джеральду о его обещании. Он заверил, что ничего не забыл. Как насчет следующего четверга, в семь?
Лора помчалась делать чистку лица, укладывать свои роскошные волосы и втирать ароматный крем в безупречно стройные ноги. В четверг, без четверти семь, она надела кукурузного цвета жакет от Джаспера Конрана, шелковую блузку цвета слоновой кости и узкую сливового цвета креповую юбку, а в уши вдела пламенеющие сердолики. Выглядела она прелестно. Так сказали все: Клюзы, Рекс, пара из «Ветреной лощины», владельцы компьютерного магазина. Как потом выяснилось, их всех тоже пригласили впервые.