Наплевать на дьявола: пощечина общественному вкусу
Шрифт:
Тимур Кибиров. Три поэмы. М.: Время, 2008.
Танцующие в воздухе
Писателей уровня Рушди в мире единицы. Он действительно пишет мировую во всех смыслах этого слова прозу. И Нобелевскую премию автору «Сатанинских стихов», за которые Рушди был приговорен Хомейни к смерти, до сих пор не дали, конечно же, из опасений перед мусульманским миром. Но Рушди и не нуждается ни в чьих патентах. Только что вышедший в русском переводе роман «Клоун Шалимар» (2005) еще
Полотно его повествования натянуто на все те же излюбленные Рушди противоречия. Восток и Запад, национальная культура и глобализация, прорастание сквозь цветущую первобытность Кашмира европейской цивилизации. Все эти плюсы и минусы, все краски Рушди соединяет, взбалтывает и из получившейся взрыво-опасной смеси делает инъекции всем главным героям. Самую большую – 24-летней Индии Офальс. Ее отец – французский еврей с немецкой фамилией Макс Офальс, бывший посол США в Индии; мать – танцовщица из кашмирской деревни Пачхигам.
На первых же страницах совершается убийство – нож, лезвие которого так и сверкает в золотистых лучах калифорнийского солнца, вонзается в сердце экс-посла Макса. И веревочка начинает виться. Рушди шаг за шагом ведет нас к причинам трагедии, зерна которой посеяны, разумеется, в Пачхигаме.
Деревушка эта – сущий рай с прохладными садами, окутанными ароматом цветущих персиков и крокусов в шафранных полях, с лесистыми склонами и речкой. В раю живет своя предсказательница, пророчащая только доброе, свои безобидные призраки, здесь верят в магическую силу змей и в то, что малахит приносит удачу. В роли Адама и Евы, точнее, мифологических Рамы и Ситы (историю которых Рушди постоянно проецирует на отношения героев) выступают акробат, виртуозный танцовщик на проволоке, называющий себя клоуном Шалимаром, и красавица Бунньи.
Но по законам жанра рай должен быть разрушен. И в результате Индо-пакистанской войны 1965 года Пачхигам стерт с лица земли. Хотя первые трещины поползли раньше, когда Бунньи решила вырваться из постылой деревни, стать великой танцовщицей и обратилась за помощью к одному знатному «американу», послу. В итоге сломалось сразу несколько судеб, а клоун Шалимар взял в руки нож.
По роману Рушди вполне можно было бы изучать историю ХХ века. Рассказывая о судьбе долгожителя Макса, Рушди описывает европейское Сопротивление, затем строительство послевоенного мира, вторжение русских в Афганистан – и так вплоть до падения железного занавеса. Но историческое полотно всего лишь фон для его основного высказывания.
Это книга об ограниченности человека, его души и ума. О его клоунском бессилии перед неумолимыми законами истории, которые всюду одни и те же. «Лос-Анджелес сделался похожим на Страсбург военных лет и на Кашмир» – это не красивая фраза, это авторское кредо. Земной шар лежит у писателя на ладони, но понимание механизмов его верчения ничего не меняет. Ни у любви, даже великой, ни у добра на шарике, вылепленном Рушди, никаких шансов. Возможно, поэтому последняя эмоция, которую переживает главная его героиня Индия, – ледяной гнев. И это гнев отчаяния.
Салман Рушди. Клоун Шалимар / Пер. с англ. Е.К. Бросалиной. СПб.: Амфора, 2008.
Книга про бойца
Национальный бестселлер-2008 получил Захар Прилепин. Серьезных конкурентов у него и в самом деле не было. Разве что Лев Данилкин с биографией Александра Проханова «Человек с яйцом» – трудом основательным и галлюциногенно ярким, но слишком уж маргинальным, чтобы премия «Нацбест» с ним отождествилась. Для того чтобы остановить выбор на прозе вошедших в короткий список Анны Козловой, Андрея Тургенева, Юрия Бригадира и Александра Секацкого, от жюри тоже потребовался бы предельный радикализм или хотя бы пристрастие к политической, новаторской, философской или просто слабой (как в случае с Бригадиром) прозе. Выбор Захара Прилепина – отличный компромисс.
«Нацбесту» ведь тоже надо как-то жить. Подтверждать, с одной стороны, скандальную, хулиганскую (а премия именно так заявляла о себе когда-то), с другой – не слишком отклоняющуюся от мейнстрима репутацию (такой она и получилась в итоге). Прилепин для подобной политики – фигура идеальная.
Он все-таки не Лимонов, наградить которого «Нацбесту» явно не по зубам, но при этом Прилепин – из озорной лимоновской команды. Из лимоновской команды, но все же автор, признанный литературным сообществом.
И ведь именно «Нацбест» в свое время Прилепина открыл, его дебютная автобиографическая повесть о спецназе в Чечне, «Патологии», вошла в 2005 году в короткий список премии. Год спустя там же оказался и брутальный роман о жизни лимоновцев «Санькя», и вот наконец полная и окончательная победа с автобиографическим же сборником рассказов «Грех». Но эта победа просто зафиксировала популярность 33-летнего автора – за последние три года Прилепин засветился во всех крупных литературных премиях, а в прошлом году получил Гран-при «Ясной Поляны».
Так что с нацбестовским лауреатством Прилепина все прозрачно. Любопытней понять, почему жесткая, неизменно военизированная проза, даже если рассказывается о жизни на гражданке, с каплями пота на мужественном лбу, с хрустом костей, «глухим, но сочным» мордобоем оказалась востребована сейчас столь многими. Ведь сегодня Прилепин – персонаж еще и модный. Желанный гость в популярных телепрограммах, в СМИ, в которых пишет колонки, на книжных ярмарках, где представляет поколение молодых. Да, он молод, не примелькался, не надоел, но все же главная причина его успеха в другом – он талантлив. Он действительно хорошо пишет. Его проза насквозь традиционная и реалистичная, ничуть не новаторская, но яркая, живая, фактурная, с быстрыми диалогами, точными деталями, любовно и красиво описанным миром.
Но и талант – условие для славы недостаточное. Еще одна причина успеха становится понятней, если вспомнить старую русскую сказку «Лиса и дрозд». Помните? После того как дрозд, спасая своих детушек, накормил, напоил и даже насмешил хитрую лису, та потребовала, чтобы теперь он ее напугал. Все сбылось, и кроме острых ощущений желать больше нечего.
Жажда публики читать о том, как стреляют, убивают, подрываются на минах и пускают кровавые пузыри, свидетельствует о полном ее благодушии, совершеннейшей сытости. Что само по себе не так уж плохо. Только не надо обманываться, проза Прилепина именно об этом: война, драка, протест – ее нервные узлы. Вот это про что. «Я присел рядом, прихватил его покрепче за волосы на затылке и несколько раз, кажется семь, ударил головой, лицом, носом, губами об асфальт. Вытер руку о его плащ, но она все равно осталась грязной, осклизлой, гадкой» (рассказ «Шесть сигарет и так далее»). И рассказ, давший название премированной книге, вовсе не про грех – он о рождении смутного, чувственного притяжения между героем, Захаркой, и его двоюродной сестрой. Притяжения, которое осознано как мучительное и светлое рождение в мальчике мужа. А это в мире Прилепина поважнее греха.