Наполеон и женщины
Шрифт:
Но лейтенант не нуждался в утешениях. Он немедленно вернулся к себе домой, взял хлыст и направился к Биркет-эль-Ратль.
Когда он увидел роскошный дворец, ярость его удвоилась. Он прошел через двор, засаженный сикоморами, мимо сладко журчащих фонтанов и оказался в пышных гостиных, устланных коврами, обставленных изящной мебелью и всевозможными дорогими безделушками. Навстречу ему кинулся слуга; он сшиб его с ног, понесся по комнатам, открывая все двери подряд и вдруг увидел голую Полину в ванне. Увидев его, молодая женщина, пребывавшая в уверенности, что он на Мальте, закричала от ужаса. Она попыталась убежать, звала на помощь, умоляла, но Фуре схватил ее за волосы и отхлестал до крови. Ее крики привлекли, наконец, внимание слуг, которые набросились на лейтенанта и выкинули его на улицу.
Бонапарт немедленно явился к изголовью страдающей любовницы.
— Арестуйте его, — стонала Полина, — бросьте его в тюрьму!
Комментирует Леон Дюшан: "Бонапарт так не поступил, ибо он прежде всего был военным, а потом уже любовником. Он заявил коротко:
— Этого я сделать не могу. Но ты завтра же подавай на развод.
Естественно, целую неделю все французы в Каире обсуждали происшествие. Больше всех издевался над Фуре генерал Бертье, который сострил: «Этот бедняга Фуре не понял, какая удача ему выпала. С такой женой этот стрелок никогда бы не промахнулся».
Но как раз Бертье то и не должен был бы злорадствовать.
Послушаем Жозефа Тюркена:
«Генерал-майор и не подозревал, что, бросая свою действительно удачную колкую насмешку, он сам находился в таком же положении, как и бедняга Фуре. Его любовницей была знаменитая мадам Висконти от которой он был совершенно без ума, образ которой он непрерывно хранил не только в своем сердце, но и в палатке, которую приказывал в походах помещать рядом со своей, устанавливая там ее портрет и на коленях вознося ей молитвы каждое утро, в то время как она как раз в это время обманывала его с месье Александром де Лаборд или с кем-нибудь из стаи увивавшихся вокруг нее молодых красавцев».
Пословица жителей Пуату недаром гласит: «Самые рогатые больше всех смеются над другими рогачами».
К счастью, всего через неделю другое забавное происшествие заставило смешливое французское общество Каира позабыть про «скандал Фуре».
У арабов были выкуплены французские пленные; Бонапарт вызвал к себе одного из них, чтобы получить сведения о вражеских войсках.
Но при первом же вопросе тот залился слезами и прижал руки к своему седалищу.
— Почему ты плачешь? — спросил Бонапарт. Тот отвечал, рыдая, что арабы делали с ним то, чем, как общеизвестно, Генрих III занимался со своими фаворитами.
— Подумаешь, какое дело! Ну, перестань же плакать и ответь на мои вопросы.
Но бедняга думал только о своей беде, и никаких сведений от него получить не удалось. На все вопросы он, рыдая, отвечал, что в той позиции, в которой он вынужден был находиться, возможность наблюдать окружающую обстановку была исключена.
Эта смачная история помогла Полине забыть свои несчастья.
ОКОНЧАТЕЛЬНО УБЕДИВШИСЬ В НЕВЕРНОСТИ ЖОЗЕФИНЫ, РАССТРОЕННЫЙ БОНАПАРТ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ ОТ ТУРОК
Он никак не мог примириться с мыслью, что он «рогат».
С момента, когда развод между Жаном-Ноэлем Фуре и Полиной Беллиль был утвержден чиновником мэрии Сартелоном, Бонапарт начал афишировать связь с Беллилот.
Ему было необходимо, чтобы весь свет, армия, ученые, англичане, Франция, Европа и Жозефина узнали, что у него есть любовница, красивейшая француженка Египта. Ему хотелось стереть память о том времени, когда он играл шутовскую роль обманутого мужа. И Беллилот, пылкая и усердная в усладе его ночей, днем должна была служить орудием его мести Жозефине.
Он демонстрировал ее всюду: на улицах Каира, перед войсками, среди арабов, которые прозвали ее «Сетт эль султан кабир» — «Дама великого султана».
На прогулках Полину сопровождали два великолепных воинских кортежа: один в общеармейской форме, светло-синей с золотой вышивкой, с белыми облегающими штанами до колен, головной убор с трехцветной кокардой; другой — в форме офицеров 7-го гусарского полка — венгерка и короткие штаны синие, воротник, куртка и пояс — ярко-красные, и все изукрашено золотым шитьем.
Солдаты, завидев Полину, с улыбкой восклицали:
— Вот и наша генеральша!
Иногда любовники предпринимали прогулку по берегам Нила в сопровождении конного эскорта, скачущего под командой адъютанта.
Однажды вечером адъютантом был Евгений Богарнэ.
В течение всей прогулки Бонапарт держал Полину на коленях, обнимал ее и ласкал на глазах у своего пасынка, который скакал у окна кареты.
«Перед этим свидетелем, который должен был все рассказать Жозефине, в которой он надеялся вызвать досаду и заставить ее страдать так же, как страдал от ее измен он сам, он так подчеркнуто изображал нежность, что его жесты порой более напоминали шутовство, чем любовные шалости. Если бы он мог владеть Полиной на сиденье кареты, он сделал бы это в своем неистовом стремлении причинить боль той, которая ранила его самолюбие»
Евгений в полной мере оценил ситуацию. На следующее утро он отправился к генералу Бертье и потребовал, чтобы его освободили от исполнения обязанностей адъютанта при главнокомандующем.
— Назначьте меня простым лейтенантом в передовой отряд армии, — я не хочу больше присутствовать на подобных спектаклях!
Узнав об этом демарше, Бонапарт одумался. Он вызвал к себе молодого человека, пожурил его, доведя до слез, по своему обычаю ласково ущипнул за ухо. Евгений остался адъютантом главнокомандующего и его более не заставляли быть свидетелем нежных порывов его отчима и заместительницы его матери.
На целый месяц Бонапарт со своей Беллилот полностью погрузился в атмосферу «утех сладострастия и мщения», но эти приятнейшие часы его жизни были — увы! — прерваны заботами войны.
В феврале 1799 года Турция — союзница Англии и России — собрала войска в Родезии и в Сирии и двинула их в долину Иордании, между Вифлеемом и Иерусалимом. Бонапарт решил выступить навстречу туркам и разбить их.
10 февраля, когда 12-тысячная армия ожидала своего главнокомандующего у ворот Каира, Бонапарт находился у Полины и разъяснял ей, чего он от нее желает.