Напоминание
Шрифт:
Тогда он поднялся, оглядел комнату затуманенным взором и пошел к бару. Один стакан исчез внутри него, туда же последовал второй, потом еще и еще. Он не закусывал, он даже не пил, он заливал свое горе. Еще стакан, еще... нет уже не льется, но это все равно, главное еще влить в себя, уйти от всего этого, хоть на миг испытать облегчение. Еще, водка уже не вливалась, голова гудела, он понял, что стоит на коленях. Еще, еще... Нет. Да, еще, еще, все...
Он стоял на коленях и не мог уже подняться. Он увидел ее портрет валяющийся на полу в стороне. Он пополз к портрету, к ней. Она смотрела на него с грустной улыбкой и молчала. Она никогда уже
...Он проснулся в окопе, где лишь на миг закрыл глаза. Заснул на минуты, а столько произошло.
Виктор тряс его за плечо. Он открыл глаза:
– Витя, мне надо тебе столько сказать и спросить у те...
– Серега, закрой варежку и посмотри по сторонам.
Он поднял голову, высунулся из окопа, прислушался к звукам начинающегося боя.
– Понятно?
– Угу.
Дальше он двигался на автомате, выполняя приказы, не думая о том, что делает. Голова была занята другим.
Марина. Марина, которой больше нет, Марина, которую он так любил, Марина, которая любила его.
Он не помнил, как выбрался из окопа, как оказался перед теми, кто хотел его смерти, теми кого он должен был уничтожить. Он только вдруг увидел их, тех в кого надо было стрелять.
Он собрался выместить на них всю свою тоску и боль, он приготовился стрелять. А потом все поплыло перед глазами и те, в кого он только что хотел стрелять, приобрели черты Марины. Все. Он остановился, как вкопанный, он переводил дуло автомата с одного на другого, а на него отовсюду смотрело лицо Марины. Живой Марины. Марины с грустной улыбкой. Он задрожал.
– Нет! Не-ет!
– вырвалось у него, но разве кто-то мог его услышать за всем тем шумом, который был вокруг.
А те, кто смотрел на него лицом Марины с грустной улыбкой, стали стрелять в него. Из глаз его брызнули слезы, он не мог стрелять. Он развернулся. С этой стороны на него тоже смотрели, и у вех смотрящих тоже было лицо Марины. Он завыл бросил автомат и побежал. Среди одинаковых лиц-галлюцинаций, оригинала которых уже не существовало в природе мелькнуло одно, не такое как все, но тоже родное. Это было лицо Виктора. Виктор орал что-то, потом поднял оружие, направил на него и спустил курок. Сергей почувствовал уже не душевную, а физическую боль, что-то больно дернуло его ногу, вплелось в нее. Он начал падать, свет вокруг померк...
...Померк только на секунду и снова растекся вокруг него. Он открыл глаза, он снова был в своем номере. В окно затуманивая ночь сумерками пытался пролезть рассвет.
Сергей смотрел в одну точку, не поднимая головы. Было что-то странное в том, что он видел, но что именно он понять не мог. Сергей поднял тяжелую голову и наконец понял странность - он лежал на полу.
Он приподнялся на локте. Под ним растеклась мерзко-вонючая лужа, рядом в этой же луже лежал портрет.
– Скотина! Мразь, - выдавил Сергей и хотел подняться, но ногу прострелила боль. Он посмотрел на свои ноги - обе в крови. Почему обе? Память возвращалась постепенно, но почему прострелены обе ноги он понять
Он, превозмогая боль, перевернулся на спину и сел. Затем осмотрел ноги. Память не подвела: вторая нога не была прострелена, только поцарапана. Ладно, а что теперь? Ко вчерашней боли, которая так и не ушла, не смотря на все потуги Сергея, добавилась боль от раны и головная боль, а кроме того была еще и тошнота, вызванная наверно последними двумя.
Куда теперь? Виктора здесь нет. Идти к Яну? А если тот не сможет или не захочет его выручить, а исполнит свой долг? Да он теперь даже убежать не может. Куда теперь? Был бы Виктор, все было бы проще, но Виктора нет. Что делать? Здесь оставаться он не может. Надо собираться и бежать. Как? Куда? Прав, прав был Анджело, тысячу раз был прав. Куда он может бежать в таком состоянии? Он даже гостиницу покинуть не может. А в гостинице...
Катя! Он чуть не закричал. Точно, она и перевяжет, и поможет, и расскажет, что здесь произошло и куда девался Виктор. "Куда" теперь ясно, а "как" - это уже дело техники.
Он не вставая дополз до ванной комнаты, пустил воду, стал смывать кровь и блевотину. Кровь все еще текла. Он не должен оставить никаких следов в коридоре! Сергей схватил полотенце, перетянул им ногу, стянул сильнее, остановил кровь. Теперь быстрее. Что ему нужно? Он ползком вернулся в комнату, схватил рамку с портретом и вытащил из нее фотографию, а также два листа бумаги и тетрадь - его дневник, которые он спрятал за фотографией. Он сложил все это вместе, сунул за пазуху, где уже лежали листы, исписанные им в психушке, поднялся. Так, ничего убирать он не будет, все равно обнаружат, что он здесь был. Все, можно идти. Сергей, придерживаясь за стены, на одной ноге поскакал в коридор. Он закрыл за собой дверь, но опечатку-то назад не вернешь, и пошел к лифту.
Ему повезло, в лифте он никого не встретил и на выходе из него тоже. А если бы и встретил? Что еще делать, ведь спуск по лестнице он не перенесет. Выйдя из лифта на третьем этаже он споткнулся, упал. Подняться сил уже не было, он полз до самой ее двери. Стучать он тоже уже не мог. Он вытянул обессилившую руку и начал скрести дверь. Дальше все было как в тумане. Она вышла. Как только услышала его поскребывание? Она не визжала, не причитала, она отнеслась к увиденному, как врач. Сильные не по-женски руки подхватили его и заволокли в номер.
– А потом они начали стрелять, - она судорожно сглотнула припоминая страшную сцену.
– Я кричала, плакала, пыталась помешать... Они не попали, и ему удалось убежать. А больше я ничего и не знаю. Где он? Что с ним? Думаю он не в безопасности, ну а кто сейчас в безопасности?
Она замолчала, добинтовала его ногу уже молча. Сергей смотрел на то, как тонкие сильные пальцы затянули бинт, скрывший под собой рану.
– Все! Радуйся, кость не задета, а мясо нарастет. А сам ты как? В смысле... ты же был в психушке?
– Был.
– И?
– Сбежал.
– Куда теперь?
– Не знаю, - Сергей пожал плечами.
– Хотел Витьку найти. Он бы помог, а теперь... Не знаю.
– Тебя теперь тоже ловят?
– Да, я думаю.
– А если поймают?
– А если поймают Витьку?
Она промолчала, он тоже.
– Ты можешь остаться здесь, - неожиданно предложила она.
– вряд ли тебя здесь будут искать.
– Хорошо, только на одну ночь. Потом буду искать Виктора.
– Если ты его найдешь, я тебя очень прошу, дай мне знать где вы.