Направить в гестапо

Свен Хассель

Старик вынул изо рта трубку и раздраженно поцокал языком.

— Кончай, Порта, возьмись за ум! Ты способен на большее, не подводи меня. Если б лейтенант так думал, то сам бы расстрелял пленных. Мы стараемся найти способ спасти их, а не убить — и притом времени у нас в обрез!

— Ладно, ладно, не волнуйся и наберись терпения — как сказала старая дева, пытавшаяся ублажить себя перезрелым бананом.

— Тьфу ты, черт! — произнес Шпет, он подавил взрыв смеха и поперхнулся.

— Брось ты свои шутки, на карту поставлены людские жизни! — прикрикнул Старик.

— Спасибо, что объяснил, — с презрением ответил Порта.

Лейтенант Ольсен похлопал

его по плечу.

— Порта, будь добр — я сказал, что мы нуждаемся в твоей помощи. Человек ты, мы знаем, изобретательный, так что если у тебя есть дельные соображения, выкладывай их не колеблясь.

Порта задумчиво поглядел на него.

— Да, была у меня одна мыслишка — не знаю только, понравится ли она вам.

— Давай, говори.

— Это не так просто объяснить, но я подумал, что если сможем найти шесть тел — собственно, три уже есть; мы сняли нескольких снайперов и легко сможем найти где-то еще три…

— И что?

— А тогда — ну, я, Малыш и еще кто-то из ребят, скажем, Легионер, поднимемся и откроем по противнику неприцельный огонь, понятно? Убедимся, что они легли спать, а потом дадим несколько очередей из пулемета вдоль траншей. — Порта продемонстрировал это, поливая троих офицеров воображаемыми пулями. — Они сразу же перепугаются. Подумают, что атакует целый батальон. Как только разбудим их, сразу же обратно сюда. Вот так — понятно?

Порта начертил кончиком штыка предполагаемые передвижения. Старик и трое офицеров неуверенно кивнули — они уже начали смутно понимать извилистый ход его мысли.

— Тут уж, само собой, все начнется взаправду, — продолжал Порта. — Вооружим Барселону огнеметом, и когда я скомандую, он как следует пройдется по полосе охранения. Потом вы пальнете несколько раз из минометов. К тому времени никто, кроме нас, не будет знать, что тут, черт побери, происходит — но можно смело ручаться, что эти охламоны на батарее реактивных установок перетрухнут. Через несколько секунд они вступят в игру, тут уж противник наверняка сочтет, что его атакует целая армия, и откроет огонь из чего только можно. Это непременно разбудит оберст-лейтенанта с его красавчиками, — Порта презрительно указал большим пальцем в сторону воинства фон Фергиля. — Как только они сообразят, что делается, то, даю голову на отсечение, драпанут со всех ног. Эти заячьи душонки не станут ждать, что последует дальше. Держу пари, мы быстро от них избавимся.

Лейтенант Ольсен одобрительно хмыкнул.

— А как быть с нашими русскими друзьями?

— Вот как — только поднимется стрельба, они смоются, понятно? Побегут к своим позициям. Только смотрите, — обратился Порта к русскому офицеру, — пожалуй, придется слегка попортить вам внешность. — Сказал он это без особого сожаления. — Чтобы казалось, будто вы были в переделках и все такое. Я все обдумал, понятно? Своим скажете, что оказались отрезанными в своем секторе, повстречались с партизанами, пошли вместе с ними в крестьянский дом — тот, что мы обшарили по пути, понятно? Потом расскажу вам об этом. В общем, один партизан убит, остальные скрылись. Как и было на самом деле. Вы со своими солдатами сумели уйти, не знали, куда держать путь, и оказались здесь — за позициями противника. Не могли придумать, как вернуться к своим, поэтому предприняли единственное, что вам оставалось, — начали стрелять, улавливаете?

Русский офицер улыбнулся.

— То есть якобы мы заварили всю эту кашу и заставили ваши войска вон там покинуть свои траншеи?

— Почему бы нет? — рассудительно ответил Порта. — Чтобы обратить их в бегство, хватило бы одного человека с парочкой гранат.

— А как же ваша рота? — спросил русский. — Едва мы вернемся к своим и обрисуем положение вещей, они поймут, что часть ваших войск отступила. И не станут сидеть сложа руки. Пойдут в атаку, чтобы занять покинутые траншеи.

— Я вот что вам скажу. — Порта подался вперед. — Эта публика, — он с презрением указал подбородком на позиции русских, — такая же никчемная, как та, — и с не меньшим презрением ткнул большим пальцем в сторону батальона оберст-лейтенанта. — Думаете, мы с Малышом смогли бы вылезти из укрытия и запросто снять троих?

— Ни в коем случае! Не смогли бы, будь они настоящими солдатами. Они держатся так, будто вышли на прогулку по Москве, а не ведут эту треклятую войну!

— И когда же, — спросил лейтенант Ольсен, — вы с Малышом думали начать эту игру?

— Что, если в три часа? — предложил Порта. — По-моему, самое подходящее время. Мне это рисуется так — я, Малыш и Легионер выберемся из траншей около половины третьего и ровно в три — бам!

— Почему в три? — поинтересовался Шпет.

— Ну, прежде всего, потому, что никто не ждет атаки в три часа ночи. Вы сами не ждали бы, так ведь? Нелепое время для вступления в бой, надеюсь, понимаете, что я имею в виду — большинство охламонов наверняка будет спать. Как ихних, так и наших. Они даже не поймут, что происходит. И все-таки, — обратился он к русскому, — вам придется двигаться быстро. Я покажу наилучший путь.

Русский сдержанно кивнул.

— Спасибо. Должен сказать…

— И вот что еще, — перебил Порта. — Держитесь подальше от Малыша. Это здоровенный парень с удавкой из стальной проволоки, у него манера накидывать ее на шею людям, когда те не смотрят. Сейчас он прямо-таки помешан на этом. Если натолкнетесь на него, за последствия не отвечаю. Иногда он становится несколько возбужденным, надеюсь, понимаете, что я имею в виду. Потом Хайде. Это просто кровожадный тип. Если сможет перестрелять вас, перестреляет, и тут я ничего не могу поделать. Что до новичков, не знаю, что они представляют собой, но думаю, опасаться их нечего. В общем, пойдете со мной, я покажу вам, где идти. И пригибайтесь, если не хотите, чтобы вам снесли голову. У ваших красных братишек там полно снайперов.

Они вылезли из траншеи и поползли к колючей проволоке, за которой начиналась ничейная земля. Вскоре темнота поглотила их.

Вернулись они через четверть часа. Судя по тому, что тишину ночи ничто не нарушало, их не засекли.

— Так, — сказал Порта. — Значит, все в порядке.

— Похоже на то, — негромко произнес Ольсен с легким унынием.

Они сверили часы. Было пять минут одиннадцатого. Порта уполз в свой окон, который делил с Малышом. Мы услышали их негромкий разговор, потом Малыш громко расхохотался. Легионер обругал их, над головами пролетела шальная пуля, и вновь наступила тишина.

Вскоре после полуночи оба наших офицера вылезли из траншеи и пошли проверять посты охранения.

— Интересно, почему тишина всегда так нервирует? — пробормотал лейтенант Шпет, глядя на темное, затянутое тучами небо.

Они медленно двинулись вверх по склону, осторожно ступая, прячась по мере возможности за кустами и деревьями, сливаясь то с одной тенью, то с другой. Едва офицеры прошли всего несколько метров, до их ушей донесся какой-то негромкий, беспокоящий звук. Низкий, размеренный, нечто среднее между рычанием собаки и хрюканьем свиньи. Они замерли и прислушались, держа оружие наготове.