Направленный взрыв
Шрифт:
Один из моджахедов протянул мне ладонь, я недоуменно посмотрел на Когана. А тот, заулыбавшись, вытащил из потайного кармана цветастой гавайской рубашки две монеты: наш железный рубль и американский двадцатипятицентовик. Коган протянул монеты афганцу. Тот покрутил их перед карманным фонарем, согласно кивнул. Я понял, что это был пароль.
Мы выбрались из кузова и под дулами автоматов долго петляли по едва различимой тропинке, которую освещал фонариком идущий впереди. Скоро вышли к небольшому, сложенному из камней посту, или «караги» по-ихнему.
Наши
До утра мы просидели на корточках на холодном каменном полу в ожидании, когда за нами прибудет транспорт. С первыми лучами солнца к посту подъехал старый, полуразбитый автобус «мерседес» без стекол и дверей. Нам приказали садиться, но когда майор Коган хотел запрыгнуть в автобус, его вдруг остановили и стали, агрессивно и настойчиво жестикулируя, показывать, что он никуда не поедет, поеду только я. Требуется только один человек, тот, которого ждет Салим аль-Руниш. Этим человеком был я. Через два дня меня должны сюда вернуть тем же путем, этим же автобусом…
Граница с Пакистаном как таковая отсутствует, во всяком случае, на несколько десятков километров навряд ли есть хотя бы один пост по охране границы. Однако меры предосторожности все же были необходимы. И в маленькой мутной речушке, которая была мне по колено, автобус остановился. На холме показался американский «джип». Ну в нем-то я наконец увижу своего бывшего однокашника, Юрку Королева, примерно так мне подумалось. Но не тут-то было. В «джипе» сидели четверо восточных товарищей, которые сразу же принялись за меня, словно я кукла бессловесная. Мне быстро завязали глаза длинной черной чалмой, которая страшно воняла потом, и засунули меня в «джип» между сиденьями.
«К чему такие излишества?» — со злостью думал я, отбивая бока в прыгающем на ухабах «джипе». Но скоро машина резко затормозила. Послышалась английская речь.
И когда меня вытащили из машины — совсем не те руки, что завязывали мне глаза, меня совсем не грубо взяли под локти, осторожно развязали чалму на глазах, — я увидел перед собой двоих европейцев в белых брюках и таких же рубашках с короткими рукавами.
По-английски вежливо попросили пересесть в белый «мерседес», стоявший неподалеку. Возле «мерседеса» дожидались двое европейского вида белобрысых «шкафов», у одного на руке была цветастая татуировка змеи, борющейся с тигром. На плечах у «шкафов» висели израильские короткоствольные автоматы.
Я смотрел в окно «мерседеса», зажатый с боков на заднем сиденье двумя белобрысыми телохранителями. Пейзаж за окном был чуть другой: то ли трава гуще, то ли пирамидальные тополя казались выше…
Однако странно, со мной пока ни словом не обмолвились, а ведь я довольно сносно могу изъясняться по-английски. Я пару раз спрашивал, далеко ли еще ехать. И почему нет Королева Юрки, ведь он меня должен был встречать на пакистанской границе. Интересно, насколько он постарел, я его и в девяносто лет узнаю — у меня неплохая память на лица.
Примерно с полчаса мы ехали молча. Я снова спросил по-английски про своего друга — имени не назвал, — где он, почему меня не встретил?
— Юрий Королев вас ждет. Скоро с ним увидитесь, — был ответ на почти чистом русском языке. С переднего сиденья обернулся один из белорубашечников с изумительной белизны зубами и выцветшими голубыми глазами. На вид ему было чуть за сорок.
Я, признаюсь честно, слегка струхнул. Что-то не то происходит! Уж не угодил ли я в лапы к резиденту КГБ или ЦРУ — неизвестно, что хуже.
— Куда вы меня везете?
— Увидите, дорогой товарищ… — Голубоглазый демонстративно раскрыл мое удостоверение военного врача и громко «прочитал»: — «Владимир Васин», — хотя в удостоверении было написано совсем другое имя! Удостоверение с моей фотографией у меня изъяли еще перед посадкой в «мерседес», при обыске.
«Кажется, ты приплыл, полковник Васин, — подумал я. — Тебя просто сдали, но кто?! Может быть, сам Вагин таким способом решил избавиться от меня? Хотя зачем ему это? Не может быть, чтобы вся эта „командировка“ была просто вагинским трюком с целью сдать меня военной разведке или КГБ!»
Больше вопросов я задавать не решался. Несколько часов мы ехали в полном молчании. Я сидел, стиснутый справа и слева мощными плечами, и лихорадочно соображал, что же теперь делать. Строил самые различные версии моего провала. Юрий Королев! Он наверняка, как бывший перебежчик и предатель родины, давно завербован американцами, это уж как пить дать. И он меня…
Однако не стоит торопиться с выводами. Я проработал несколько легенд, одна из них меня устроила: меня похитили и вывезли в Пакистан. Я же, естественно, представитель Красного Креста…
Дорога пошла уже асфальтированная, а кое-где бетонная. Белый «мерседес», увозивший меня все дальше от афганской границы, мчался на бешеной скорости. Мчал меня, по всей видимости, к Исламабаду, если судить по положению солнца.
Вдалеке, подернутый дымкой, показался довольно большой город с многочисленными башнями минаретов.
Был уже вечер. Вечернее время намаза. И все отчетливей слышались противные, гнусавые голоса муэдзинов.
Машина запетляла по узеньким улочкам предместья города и вскоре остановилась перед массивными высокими железными воротами, которые, казалось, сами собой раскрылись; «мерседес» въехал в маленький чистенький дворик перед домом, со всех сторон окруженный высокими каменными беленными стенами, по верху которых была протянута колючая проволока, которая обычно используется на базах бундесвера.
— Ну вот и приехали, — улыбнулся голубоглазый, что сидел на переднем сиденье машины. — Будьте как дома, Владимир Федорович, но не забывайте, что в гостях…