Направленный взрыв
Шрифт:
Увидев добродушную улыбку на моем лице, Фролов осекся.
— Я что-то смешное сказал? — протянул он.
— Да, откровенно говоря, мне смешно это слышать. Вы, Женя, представитель военной прокуратуры — и с таким радостным упоением обо всем этом рассказываете… А делаете-то вы что? Мне кажется, Женя, вы закончите свою исповедь тем, что распишетесь в полном бессилии военной прокуратуры, — со снисходительной улыбкой сказал я.
— Нет, мы много что делаем. Были допрошены многие сотрудники «Оборонэкспорта» — это компания, которая сейчас фактически является монополистом
Я расхохотался. Меркулов тоже заулыбался, слушая энергичного майора.
— Доклад — это хорошо, — протянул Меркулов.
— Это все, что мы можем! — чуть ли не вскричал Фролов. — Этот документ долго гулял где-то в верхах, пока не попал на стол к Президенту. Во всяком случае, я слышал из компетентных источников, что Президент с докладом ознакомлен. Некоторых из «Оборонэкспорта» отправили в отставку. Теперь контроль над «Оборонэкспортом» осуществляет Верховный Совет…
— Ты знаешь, Женя, — сказал я решительно, — поверь моему слову: в армии ты долго не задержишься. Можешь начинать подыскивать место.
— Почему?
— Ты наивен не по годам. Ты что же, полагаешь, что докладами вы решите проблему с растаскиванием вооружения такой гигантской страны, как Советский Союз?
— Нет, докладами мы ничего не решим. Я, например, делаю свое маленькое дело… И больше ничего не могу, — грустно закончил Фролов. — А насчет того, что я наивен, — не согласен, — добавил он. — Я прекрасно понимаю общую обстановку в стране и отдаю себе отчет в том, что я не Президент и не министр обороны… Что могу, то и делаю, вот и все…
— Ну что ж, я думаю, предварительное обнюхивание состоялось? — вмешался Меркулов, обратившись ко мне.
— Состоялось, — кивнул я и по-дружески подмигнул Фролову.
Женя Фролов миролюбиво заулыбался.
Меркулов, молча поднявшись из-за стола, потер пальцами виски.
— Что-то мне не нравится, как стул стоит, — задумчиво сказал Костя. — И шкафы, кажется, не на своем месте. Как считаешь, Саша?
У меня, видимо, было такое выражение лица, что Фролов рассмеялся. Но я тут же вспомнил: когда Меркуловым одолевает страсть двигать мебель, ему в голову приходит стоящая идея.
— Мы тут до твоего прихода с майором Фроловым подумали о том, что пора брать Васина. Уверен, будет непросто: все-таки помощник командующего. Я сделаю санкцию на арест, но если военные заартачатся, вы со Славой Грязновым Женю Фролова подключите, он вроде бы наш человек, — бросил прищуренный взгляд Меркулов на Фролова. — Просто скрутите Васина по рукам и ногам и, никого не спрашивая, транспортным самолетом — в Москву. Женя обещал устроить.
— Попробуем, — вяло сказал Фролов.
— А уже в Москве мы проведем очные ставки с Васиным. А то я беспокоюсь за тебя, Турецкий, надо тебя из Москвы отправить, от греха подальше. А то пристрелит еще из-за угла какой-нибудь ненормальный.
— Молодец, Костя! — не выдержал я. — Бояться за меня — это глупости, а вот брать их за жабры действительно пора, а то десятилетиями боимся: этот из контрразведки, его не тронь; тот — генерал, значит, вне всяких подозрений; этот — член ЦК! Демократия у нас в стране, в конце-то концов, или дерьмо на палочке? Молодец, Костя! Я всегда знал, что на тебя можно опереться! Вот пусть после ареста Васина все побегают: в Генштабе, в Министерстве обороны! Пусть все там на Лубянке и в «Белом доме», куда мгновенно полетят жалобы, усекут, что Мосгорпрокуратура, да и Генеральная прокуратура еще чего-то стоят!
Фролов недовольно хмыкнул и закатил глаза в потолок. А Меркулов достал из кармана дедовские часы, послушал их и положил обратно. Часы остановились лет десять назад, но Костя по-прежнему не расставался с ними, как с талисманом, надеясь на чудо, на то, что они когда-нибудь сами начнут ходить.
— На сегодняшний день есть несущественное препятствие: Васин сейчас находится в Вильнюсе. На похороны он не приехал, не счел нужным или ему не сообщили — неизвестно.
— Но ты сказал, мы в Германии его возьмем, — сказал я.
— Да. Литва теперь чужая страна. У нас надежных людей в Вильнюсе нет. Все в одночасье стали недругами. Генеральный, Шура, да и я — против международного скандала. А Германия еще пока «наша», пока войска не окончательно выведены. Жаль, конечно, что со всей Прибалтикой после известных событий связи по линии МВД и КГБ разорваны, но думаю, прошвырнуться в бывшую ГДР ты не откажешься? — заулыбался Меркулов.
Тут вмешался Фролов:
— Мы по своим каналам пытались связаться с Васиным. Но это оказалось делом, как ни смешно это звучит, практически невозможным. Все просто: наш полковник на охоте вместе с кем-то из новых хозяев республики. Он прибыл в Вильнюс на самолете командующего ЗГВ, если вдруг почует что-то не то, в любой момент может вылететь обратно в Германию. Так что брать его у немцев — самый лучший вариант, несмотря на то, что там полковник будет среди своих.
— Одним словом, будем оформлять документы на тебя и Грязнова, — сказал Меркулов.
— Фантастически повезло! — воскликнул я. — Я ведь ни разу за нормальным бугром не был.
Фролов осторожно поднялся из кресла, собираясь уходить. Я тоже встал.
— Буду рад с тобой встретиться в Германии. Надеюсь, я не испорчу вам с Грязновым компанию?
— Нет, конечно, — улыбнулся я, и мы пожали друг другу руки.
Фролов вышел.
— Костя, а если Васин ни сном ни духом к нашему делу? Неужели не боишься скандала?
— Конечно. Но я даю лишь санкцию на его задержание как подозреваемого. Если он не виновен, через десять суток мы его освободим. Согласен?
— Согласен, — махнул я рукой.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В ГЕРМАНИИ
1. Подозрительное гостеприимство
Сборы в дорогу были недолгими. Предполагалось, что наша с Грязновым командировка должна завершиться через три дня максимум.