Напросились: Она идет убивать
Шрифт:
– Не волнуйтесь, – спокойно произнесла Грета, – через двести метров все прекратится и пойдет нормальная, забитая грунтом дорога – бензин же? – не переживайте, его Вам обязательно дозаправят.
Глава II. Лесная заимка
Обрусевшая немка не обманула, и, действительно, скоро колеса автомобиля выехали на ровную, укатанную лесную дорожку. На ней практически не было ямок, и можно было ехать на четвертой, повышенной передаче. Это обстоятельство приятно поразило водителя, и он не преминул поинтересоваться об этом, весьма необычном для здешних мест, обстоятельстве:
– Почему, интересно знать, здесь
Сутенер не церемонился ни в чьем присутствии, вот и сейчас рассмеялся своей, как ему казалось, удачной и остроумной шутке.
– Здесь раньше проходила узкоколейка, – постаралась просветить его в подробности Шульц, – рельсы сдали на металлолом, а гравий остался.
– Тогда понятно, – выдавил сквозь смех не в меру дерзкий Андрей.
Они проехали еще километров пятьдесят, прежде чем провожатая, указав посередине леса на небольшую поляну, сказала:
– Все, мы приехали, и вот здесь можно остановиться. Машину паркуйте на месте, где остановитесь, поверьте, она с него никуда не «тронется», мы же дальше поедем на нашем, более проходимом, спецтранспорте.
Хрустов послушно свернул с дороги на лесную полянку, где заглушил двигатель своего «опеля», и вся троица незамедлительно поспешила наружу.
– Теперь куда? – спросил сутенер.
– Нам необходимо пешком пройти метров семьсот, – отвечала Грета на удивление милым голосом, – а там нас уже будут ждать.
Она повела их через чрезвычайно густорастущую лесопосадку. Не смотря на заверения проводницы, пройти им пришлось весь километр, прежде чем они увидели небольшой гусеничный тягач. Далее, они продолжили двигаться по полному бездорожью, резко объезжая попадавшиеся в пути деревья, словно бы управлявший техникой механик практиковался в экстремальном вождении, но, очевидно, водитель этого, такого необычного, транспорта отлично знал свое дело, да и весь путь в том числе тоже: ехали они без вынужденных и непредвиденных остановок.
Таким, не совсем обычным, образом, они проехали еще километров пятнадцать, пока наконец приблизились к небольшому лесному селению. Когда путники покидали салон, на улице было уже совершено темно но вместе с тем, даже не смотря на это, Мария, неплохо видевшая в темноте, смогла различить стоявшие в беспорядке семь или восемь домов, обставленных хозяйственными постройками, что ничуть не напоминало установленную для охотничьих целей заимку. И опять под «ложечкой» у падшей «девочки» неприятно защекотало, что «говорило» об ожидавшей ее впереди непременной и неведомой ей, в том числе жуткой, опасности. Тем не менее и как бы там ни было, но сопровождаемая Шульц и своим сутенером, она, словно «ведомый на убой» беззащитный теленок, продолжала послушно идти к самому большому в том странном месте строению.
Только переступив порог, они тут же оказались в накуренном до ужаса помещении, где был поставлен длинный дубовый стол, за которым расположились тридцать два, в основном «здоровенных» и накаченных, мужиков, находящихся в возрасте от девятнадцати до сорока, возможно и с лишним, лет. У Вихревой сжалось сердце, по венам потекла «леденящая душу» кровь, предположив, что ей придется обслуживать всю эту братию, девушка метнулась обратно на выход, но тут же остановилась, так как путь ей преградила ставшая как-то сразу зловредной Грета, державшая в руках совсем даже неигрушечный пистолет.
Потупив взор, она обернулась и, продолжая быть плечом к плечу с Хрустовым, вместе с ним приблизилась к общественному столу, во главе которого, прямо напротив входа, восседал предводитель всего этого большого собрания.
На вид тому было не более лет сорока, и, в отличии от остальных, он был довольно невысокого роста, примерно около ста шестидесяти двух сантиметров. Несмотря на это, фигура его была достаточно крепкой, что говорило о том, что он обладает вполне приличной физической силой. Если останавливаться на остальных характеристиках внешности этого человека, то они были такими: овальное, скорее даже продолговатое, лицо было невероятно красивым, чем-то похожим на женское; большие голубые глаза прикрывались длинными, словно у ребенка, пышными, но притом седыми ресницами и выражали тонкий изворотливый ум, невероятное самообладание, а кроме того, излучали невероятную решительность и жуткую беспощадность; лоб, как водится в таких случаях, был нахмурен; дугообразные брови сведены к переносице; небольшой нос был совершенно прямым и плавно переходил в средней полноты широкие губы – верхняя с правой стороны была чуть приподнята, придавая общему выражению оттенок презрительности и создавалось впечатление, что он с пренебрежением относится ко всему, что только его окружает; волосы этого грозного персонажа были и не блондинистыми, и не рыжими, а какого-то непонятного светлого, вернее, седого цвета, вероятно, подвергались какой-то красящей химии и торчали в разные стороны, не образуя никакой маломальской прически; одежда, как и у всех сидящих за этим столом, представляла из себя камуфлированную военную форму, на ногах – обуты грубые солдатские зашнурованные ботинки.
В отличии от своих находящихся здесь же соратников, тот совершено не улыбался, что навело перетрусившую Марию на определенные размышления: «Да, пощады от такого вряд ли дождешься», – готовилась она переносить невероятные страданья и жуткие муки. «А может все обойдется?» – просилась в ее возбужденную голову навязчивая, но вместе с тем явно глупая мысль. «Да, нет, это вряд ли», – отвечал ей рассудительный разум.
В этот момент предводитель лесного сообщества решил наконец-таки взять на себя труд просветить «гостей» о своем имени и роде занятий:
– Я, Борисов Виктор Павлович, являюсь здесь главным.
«Ну, Грета ему, точно, никакая совсем не сестра, – подумала Вихрева, – хотя, может, ее брат и сидит где-нибудь за этим длинным столом». Оратор же между тем продолжал:
– Мы ведем свободную жизнь, никому при этом не подчиняясь, а живем в основном за счет разбоев и грабежей, причем участвуем только в крупномасштабных, наиболее выгодных, операциях. Помимо этого мы приторговываем китайцам добываемой здесь – конечно же, самым что ни на есть незаконным образом – нефтью, как вы наверное знаете – ее здесь немерено. Таким образом, мы совершенно не бедствуем, но… перехожу к главному. Как, надеюсь, вы понимаете, находится все время в трудах достаточно сложно…
Атаман не смог договорить фразу, так как его перебил Хрустов, достаточно ясно себе осознавший, что без особого, тайного умысла такие вещи на всеобщее «обозрение» не выносятся:
– Зачем Вы нам все это сейчас говорите? Нам совершенно не интересен род вашей деятельности и занятий. Давайте, мы уже сделаем нашу работу да подобру-поздорову отвалим поскорей восвояси. Место же вашего расположения я даже если и захочу…
Договорить сутенер не успел: Борисов выхватил из одетой на поясной ремень кобуры небольшой револьвер, и вылетевшая из его ствола пуля навсегда прекратила дерзкие речи Андрея, оставив в его лбу небольшую, круглую дырочку. Хрустов как стоял, так и рухнул на пол, а другие бандиты с недовольным видом стали протестовать: