Напросились: Она идет убивать
Шрифт:
Глава IV. Еще двое
На все про все у Вихревой ушло в общей сложности не более пятидесяти пяти минут. За это время неторопливые бандиты вряд ли смогли сориентироваться относительно ее того, куда она устремилась, чему доказательством служили звуки их транспорта, доносившиеся не менее чем за километр от лесного лагеря.
Мария вспомнила, что когда она проходила мимо сарая, плотно примыкавшего к этому дому, то заметила там одиноко стоящий снега-болото-ход. Язвительно улыбнувшись, она проследовала в тот самый гараж. Ключи оказались в замке зажигания: бандиты
– Что ж, ваша самоуверенность будет вашей ошибкой, а мне сослужит добрую службу, – проворчала молодая особа, запуская стартером двигатель.
Техника завелась довольно легко. «Машину водить я умею, мотоцикл приходилось, пришла пора научиться управлять квадр-циклом», – промелькнуло в голове у отчаянной девушки, когда она, поддавая газу, покидала пределы хранилища. Постепенно осваивая новый вид транспорта, Вихрева приятно удивилась, что, как оказалось, в управлении он не так уж и сложен.
Пока она находилась в этом небольшом поселении, бандиты, увлеченные «веселой», по их мнению, безмятежной погоней и, предчувствуя одну, из самых легких, когда-либо достававшуюся им добычу, уверенно шли по ее следу. Они беззаботно шутили, предполагая, кто же первым подстрелит эту девицу, хотя все притом соглашались, что поскольку командир идет во главе их отряда, то и заметит беглянку первым, конечно же, он, а уж то, что он не промахнется – в этом никто в этой команде даже не сомневался. Но дух «охоты» таков, что каждый желает произвести тот самый последний, решительный выстрел.
Так постепенно они добрались до места, где Мария делала себе сложную операцию, извлекая из тела свинцово-стальную пулю. Атаман поднял кверху руку, что означало – всем необходимо остановиться. Он спешился, предоставив остальным спутникам последовать его же примеру. Внимательно осмотрев эту местность, он поднял с земли небольшой металлический «шарик» и, представив его на всеобщее обозрение, сделал свое заключение:
– Смотрите, наша «шлюха» оказалась не так уж проста: она смогла достать из себя мою пулю, значит, теперь она может двигаться много быстрее.
Дальше, не переставая дивиться, безжалостные «охотники» наблюдали, как она перебегала с места на место, не понимая зачем ей это потребовалось.
– Наверное, пыталась согреться, – высказала предположение Грета, неуверенно пожав при этом плечами.
– Может быть, – согласился Борисов и, злобно оскалившись, небрежно добавил, – а может с ума с перепугу сошла, – вызвав своими словами дружный хохот своих «недалеких» лесных соратников.
Постепенно «гонители» смогли определить дальнейшее направление, куда же соизволила двигаться их, как никто не сомневался, обреченная жертва.
– Вы, в паре, останетесь здесь, – отдал приказание Виктор Павлович находившимся ближе всех от него двум, неприятного вида, приспешникам.
Оба они были роста чуть выше среднего, накачанные притом чрезвычайно и круглолицые, единственное же различие было в их возрасте, одному было двадцать пять лет, второму – явно за тридцать. Возражать, естественно, они даже и не подумали, хорошо зная чрезвычайно крутой нрав своего предводителя.
Когда все приоритеты были расставлены, остальные бандиты продолжили начатое преследование и были чрезмерно удивлены, обнаружив, что вроде бы отступной путь девушки между тем проходит прямиком в направлении их деревни.
– Наверное, заплутала? – неуверенно предположил один из бандитов, ехавший чуть сзади своего главаря.
– Посмотрим, – ответил Борисов, о чем-то задумчиво размышляя, для пущей убедительности сведя к переносице брови.
Следуя точно по следу, они, действительно, очень быстро оказались у себя в поселении, и в этот момент их с беглянкой разделяло ровно десять минут.
– Внимательно здесь все осмотреть, – приказал главарь, слезая со своей мота-техники.
Бандиты незамедлительно выполнили его приказание и, спешившись, стали носиться вдоль по деревне, активно занимаясь поиском следов невероятно обнаглевшей «шалавы». Вдруг! Шульц, направившаяся сразу к дому, не своим, срывающимся от волнения голосом закричала:
– Виктор! Егор… здесь.
– Что Егор?! – заорал атаман, приближаясь к месту, где лежало тело его убитого брат.
Грета, дожидаясь приближения своего гражданского мужа, предусмотрительно отошла от ужасного места чуть дальше. Подойдя, Виктор Павлович увидел мертвое тело Егора, лежащего в луже собственной крови. Из его груди вырвался звериный, наполненный гневом и ярости крик, и он, словно подкошенный, тут же упал на колени, опустившись головой на грудь убиенного, дорого ему человека.
Пока он предавался жуткому горю, Мария остановилась в лесу, для того чтобы приготовить бандитам неожиданный и очень неприятный сюрприз. Она слышала истошный, наполненный страданием вопль, как раз в тот момент, когда натягивала между двух отстоящих друг от друга деревьев, расположенных по сторонам выбранного ею движения, прочную прозрачную леску, которую прихватила там же, в бандитской деревне. Ее она расположила как раз на уровне глаз предположительно продвигавшегося через это место мотоциклиста. Оставшись довольна своей незамысловатой работой, она с удовлетворением, словно змея, прошипела: «Это устройство «поостудит» ваш развоевавшийся пыл, и ехать вы будете после этого несколько тише». Полностью смирившись с создавшимся положением, она улыбнулась своей хитроумной мысли и продолжила движение дальше, прочь удаляясь от злосчастной деревни.
Бандиты слышали, как метрах в пятистах-семистах уверенно завелся мота-двигатель, но не решились побеспокоить этим значительным обстоятельством своего предводителя, предававшегося в этот момент своему безутешному горю. Он рыдал молча, не произнося ни единого звука, и никто еще из его соратников раньше не видел, чтобы этот страшный и жестокий мужчина был бы способен на сострадательные, почти нежные, чувства. Они молча стояли в сторонке, наблюдая эту немую картину и ожидая, чем же она теперь закончится. Между тем слабость их командира длилась недолго, и по прошествии трех минут он поднялся. Глаза его оставались совершенно сухими: рыданья прошли без выделения слез. Лицо атамана было настолько хмурым и мрачным, что по спинам даже бывалых бандитов пробежал жуткий холодок суеверного страха.