Напросились: Она идет убивать
Шрифт:
Поработав со своей мимикой – то расширяя губы, то выпячивая их вперед, каждый раз при этом показывая белоснежные зубы – он наконец справившись со своими печалями, жестко так произнес:
– Значит, так… теперь эту «шалаву» никто убивать не смеет, и берем мы ее только живой. Потом, я лично займусь ею и прямо так, с живой, спущу с нее «шкуру». Всем все понятно?
– Конечно, – с готовностью отвечали его верные подчиненные.
– Тогда быстро в путь, – резко скомандовал командир, направляясь к своей мота-технике.
Тем временем один, более других расторопный, член банды определил направление, по которому исчезла беглянка:
– Она поехала той же дорогой, что и шла накануне.
– Как поехала? – не понял Борисов.
– Да, – немного смущаясь и стараясь не смотреть гражданскому мужу в глаза, констатировала Шульц, – она еще и твой квадр-цикл японский взяла.
– Что?! Что?! – совершенно меняясь в лице, сделав его не просто пунцовым, а совершено черным, заверещал Виктор Павлович, – Да вы что, с ума тут все «посходили»? Какая-то там «шаболда» водит вас за нос, убивает моего младшего брата, да еще и присвоила себе мой первокласснейший квадрик, который даже я беру лишь в исключительных случаях?! Это уже край! Вперед! Теперь вы понимаете, что просто обязаны поймать мне эту «сучку» живой?!
Никто ничего не ответил на этот эмоциональный монолог своего атамана, напротив, с готовностью повскакали на свои транспортные средства, чтобы что есть духу мчаться в погоню. В этот же самый момент они услышали выстрелы, как раз с того места, где оставили двоих наблюдателей.
– Это, наверное, наши парни палят в эту девчонку, – смущенно заметила Грета, – Она явно выскочила на них, а они-то пока что не знают, что ее убивать больше нельзя.
– Рацию мне… быстро! – хриплым ужасающим голосом закричал атаман.
Девушка передала сожителю требуемый им предмет, и он сразу же стал осуществлять вызов:
– Бойко (это тот, что постарше) на связь. Прием.
Но ему никто не отвечал, так как на той стороне разворачивались события, для этих грубых людей не совсем обычные и привычные.
Закрепив леску, Маша, как это позволяла выбранная ею техника, стала «накручивать» газ, чтобы скрыться как можно дальше. Приближаясь к месту, где она провела прошлую ночь, беглянка заметила две, одиноко скучающие, мужские фигуры. Один сидел на снега-болото-ходе, другой нервно ходил взад и вперед. Чуть снизив скорость своего мота-транспорта, девушка извлекла из кармана куртки вязанную, черную маску, которую также прихватила в доме у атамана, и надела ее на свою непокрытую голову.
Бандиты заметив, что к ним приближается одетый в камуфлированную форму мотоциклист, естественно же предположили, что уже все закончилось, и это именно за ними послали гонца. Пеший даже пошел навстречу. Однако он был страшно удивлен и, наверное, даже «опечален», заметив, что вроде бы как член их банды, не доезжая метров так двадцати, вскидывает к плечу снайперскую винтовку и начинает четко прицеливаться. Инстинктивно оба разбойника стали повторять это движения, но пеший не успел даже упереться прикладом в плечо, как прозвучал оглушительный выстрел, и метко выпущенная пуля попала ему прямиком между глазами. Заряд был разрывной, и он разнес голову второго убитого Вихревой человека, словно брошенную на кирпичи спелую дыню.
Мария тут же изменила направление своего движения, направив квадр-цикл на технику второго, но прицелиться не успела, так как тот, сообразив, что это все-таки нападение, не стал размышлять о том, кто бы это мог быть такой, определенно увидев в приближающимся мотоциклисте врага, в свою очередь, практически не прицеливаясь, выстрелил в него из своего карабина.
Пуля попала в грудь отчаянной девушки, сбросив ее с мота-транспорта. Даже через бронежилет она почувствовала жуткую боль, но сознание при этом не потеряла. Неуправляемый снега-болото-ход врезался в технику стреляющего бандита. Тот не смог удержаться и, в результате этого внезапного столкновения, повалился на землю.
Мария в этот же самый момент уже поднялась и, откашливаясь после полученного удара, уверенным шагом направлялась к месту аварии. Приклад винтовки она надежно прижала к плечу, направляя ствол в сторону вероятного появления скрывшегося в траве противника, готовая в любой момент прицелиться и открыть по возникшей цели стрельбу. Ей оставалось не более каких-то пяти шагов, как она вдруг заметила, что из-под вражеского квадр-цикла высовывается ствол карабина. В любой миг он мог быть приведен в губительное для девушки действие, причем у недруга в этом случае было явное преимущество: он находился за надежным укрытием.
Понимая все это, не достигнув еще своей цели, отважная воительница резко присела, ориентировочно определившись с тем направлением, где мог бы быть неприятель, притом воочию его не видя, но все-таки выстрелила. Болевой крик и сопутствующее кряхтение – все это возвестило о том, что произошло попадание. Поднявшись как можно быстрее, Вихрева приблизилась к снега-болото-ходу и, обежав его с той стороны, увидела валяющегося на земле и корчащегося от боли преступника.
На минуту ей стало жалко этого раненого ею же человека, и она даже хотела оставить его живым, определив, что попала ему всего лишь в правое плечо сверху, в районе ключицы, а это точно было никак не смертельно, но послушав внутренний голос, который твердил: «Ты что, дура, совсем ополоумела, что ли?! Не сомневайся, он бы тебя точно не пожалел. Оставишь же его живым, получишь еще одного безжалостного преследователя, тем более смотри: он тянется к карабину, чтобы убить тебя – вот это уж точно», Маша прицелилась и в ту же секунду произвела непревзойденный по точности выстрел, попав, как и полагается, в голову раненого бандита. На этот раз патрон был простой, и он только лишь «отключил» мозг этого, недавно такого бравого, молодца. Это было как нельзя более или менее вовремя, так как бандит успел уже взять свое оружие левой рукой и вполне мог им воспользоваться.
Когда, испустив дух, тело врага замерло, на его груди внезапно заговорило, прикрепленное к карману небольшое устройство, предназначенное для дальних переговоров. Как уже известно, это атаман вызывал на связь своих верных, оставленных на охране «архаровцев».
– Да, ответьте же кто-нибудь там! – заорал он разъяренным, душераздирающим голосом.
– Некому отвечать, нет больше твоих «опричников», – было ему сказано с той стороны женским уверенным голосом.
– Что ты, «тварь», такое несешь? – не унимался в своем гневе предводитель лесных бандитов.
– Я убила их, – без тени беспокойства отвечала смелая девушка, – кто сунется, того ждет та же самая участь.
– Да, ты чего там, «вааще», «с дуба рухнула»? Ты понимаешь: с кем ты сейчас говоришь? Я же с тебя, с живой, «шкуру» спущу и затолкаю – сама знаешь куда! Я лично заберу твою жизнь и вырву из груди твое, на «хер», сердце.
– Не я открыла «охоту» и начала эту войну, – только и произнесла что Мария, отбросив рацию в сторону.
Из нее еще долгое время летели угрозы и перемежающая их матерщина, вырывавшиеся из глотки неуравновешенного главаря жестоких разбойников, пока тот наконец не понял, что на том конце его уже никто больше не слушал. Он тут же отдал приказ выдвигаться, причем сделать это немедленно, чтобы как можно быстрее растерзать взявшую на себя смелость противостоять ему – атаману Борисову! – какую-то там проститутку. В лагере на этот раз было решено оставить двоих членов преступной группы – тех, что порасторопней. Им было строго-настрого указано смотреть в оба, что, в принципе, они и сами отчетливо понимали, видя, как, вроде никчемная с виду, девка безжалостно расправляется со своими врагами.