Напряжение
Шрифт:
Посмотрев на них внимательно, покрутив в руках и украдкой попробовав на вкус, с легким разочарованием положил обратно на стол. Рядом грустно вздохнул Федор.
– Нет, – не нашел я отличия в двух камнях.
– Это нормально, все хорошо, – успокоил отец, легкими движениями выравнивая камни по одной с краем стола линии. – У каждой семьи свои секреты, разрушительные или созидающие.
– А что в них? – полюбопытствовал я, вновь придвинувшись вплотную к столу. – В камнях?
– В одном рубине есть искра творения. Другой – пустышка, гораздо
– Волшебные! – по секрету прошептал в ухо брат.
– А те пистолеты в гостиной? – стрельнул я взглядом вниз, к первому этажу, и вновь приник к столу, пытаясь разглядеть нечто в правильном рубине.
– Их делала другая семья, – для порядка уточнил Михаил. – Но да, если будет заказ. Они делаются под человека, под его рост, вес, его силу и дар.
– Будут стрелять дальше и точнее? – досадуя, что камешек никак не хочет открыть свой секрет, тянул я время.
А то ведь попросят удалиться, а тут такой шанс уходит из рук… Хотя внутри меня было некое смирение – в самом деле, не все ведь сразу.
– Смотря в чьих руках, – взвешенно произнес отец. – В руках обычного человека, даже без дара, пожалуй, да. В руках сильного одаренного такое оружие сможет уничтожить боевую технику, строения и пробьет вражеские щиты.
– Да ну? – не поверил я.
– Ну, такой дар редок, – все-таки поправился Михаил, забирая горемычные рубины из-под моего носа, – и почти ни у кого нет денег такое заказать, – с ноткой гордости завершил он.
– Даже у князя?
– Оружие прадеда сильнее, чем я могу сделать, – пожал он плечами, с достойной уважения прямотой признавая чужое мастерство. – Разве что Федор сможет сделать лучше, если будет хорошо учиться.
– Я смогу! – твердо заявил брат, чуть оглушив своим оптимизмом.
– Кстати, насчет учебы. Тоня, Катя, хватит подслушивать, идите к нам!
Из мастерской с маской вины и лукавыми глазками вынырнули сестры и атаковали свободный подлокотник.
– Сегодня поедем устраиваться в школу, – заявил отец. – Я там был – просто чудесное место. Не лицей, правда, но очень чистая, опрятная и главное – в пяти минутах от дома. Максим, тебе в какой класс?
– Г-хм, – закашлялся я, гася острую панику, – а мне не надо в школу…
– Всем детям обязательно надо получить знания. Это необходимо для жизни, для поступления в университет и карьеры, – терпеливо пояснил отец.
– Я состоявшийся взрослый предприниматель! – попытался я осуществить тактическое отступление вниз по креслу, но ухо неожиданно цепко задержала Тоня. А бежать без уха – больно.
– Значит, тебе в седьмой? – совершенно бестактно проигнорировали мое мнение.
– У меня есть другие документы! – вскинулся я, выуживая из кармана шорт пачку пластиковых паспортов, подаренных сержантом Тетериным. – Вот, Максим Федотов, восемнадцать лет, – протянул я карточку на стол.
– Не похож, –
– Ну, эмм, – замялся я, чувствуя на себе три внимательных взгляда и зубы на ухе.
– Только не говори, что в школе тебя раньше обижали, – с сарказмом произнес Михаил.
– Я не умею, – тихо прошептал я, уперев взгляд в пол.
– Что? Какой-то предмет плохо дается?
– Я… я умею писать и считать. И больше ничего… – совсем на грани слышимости признался я.
– Это не страшно, – излишне бодро заявил Михаил, зачесав затылок. – Мы поможем, да ведь, девчонки?
– Да! – пискнули в ухо и сжали на нем же зубы.
О нет, только не это! Я с ужасом отпрянул к Федору и взглядом попросил у него защиты.
– У тебя все получится, – брат снял с себя бабочку и аккуратно нацепил мне на воротник, – ведь с ней все получается, верно?
Спокойно, только спокойно! Бежать! Нет, ты мужчина. Глубокий вздох. План! Точно! Девчонок – испугать, чтобы боялись подойти. С учителями – договориться! Вперед.
Я жестом показал сестренкам, что хочу сказать им что-то на ушко. Те доверчиво повернулись и даже сложили ладошки, чтобы лучше слышать. Наивные.
– Знаете, как пахнет сгоревший человек? – жутким голосом прошептал я.
– Ка-ак? – тут же с восхищением спросили они, требуя немедленного ответа.
Отчетливо дернулся левый глаз.
– Катя, перестань есть брата! Сейчас поедем в кафе, собирайтесь, – спас меня Михаил. – Федор, тебе тоже следует переодеться. Максим, задержись.
Дождавшись ухода детей, отец самолично прикрыл за ними дверь и повесил на ручку небольшой кулон с темно-синим камнем.
– Не обижайся, мы не хотели тебя обидеть, – мягко начал он. – Пожалуйста, не сбегай от нас. Ты очень нужен нам, нужен Федору и по-настоящему дорог.
Я насупился и, ссутулившись, смотрел себе под ноги. Осознавать свое несовершенство было неприятно. А если представить, как будет в школе… Насмешки, которые придется перебивать кулаками. А ведь эти дети – не сироты, а значит, придется разбираться еще и с их родителями. Потом с полицией. Проще сбежать. Хотя очень не хочется.
– Скоро приедет его мама, и я буду уже не нужен, – тоскливо отозвался я.
– Наша мама, – поправил Михаил и грустно посмотрел в окно. – Наша мама уехала очень далеко. Наверное, лет через сорок я догоню ее. – Его голос надломился. – А через сто лет мы все встретимся вновь, одной семьей, в лучшем из миров.
Отец повернулся ко мне и с невероятной тоской посмотрел мне в глаза.
– Пожалуйста, не уходи, – тихо попросил он и добавил уже быстрее, с надеждой и просьбой: – Я сделаю тебе медальон на хорошую память, кольца на бодрость, мы наймем лучшего преподавателя, и ты быстро подтянешь знания! Ты нам очень нужен! Мне, сестрам, особенно Федору. Стань нашей семьей, пожалуйста!