Нарапойа

Алан НЕЛЬСОН

НАРАПОЙА

– Я даже не знаю, доктор, как поточнее вам это объяснить, - начал молодой человек. Он пригладил гладкие черные волосы, блестевшие, как новехонькая грампластинка, и моргнул младенчески голубыми глазами. Похоже, это нечто противоположное мании преследования.

Доктор Менли Ушельсон был невысоким плотным человечком, у которого в числе прочих был пунктик никогда не показывать удивления.

– Противоположное мании преследования?
– переспросил он, позволив одной брови приподняться.
– Что

– Ну, вообще-то, я постоянно думаю, что я кого-то преследую.

Пришлоу спокойно сидел в большом удобном кресле, сложив на коленях руки - воплощение здоровья и безмятежности. Доктор Ушельсон беспокойно заерзал.

– То есть, вы хотите сказать, что вы думаете, что вас кто-то преследует, - поправил он Пришлоу.

– Нет. Нет, совсем не так. Я хочу сказать, что, когда я иду по улице, у меня внезапно появляется чувство, что впереди меня кто-то идет. Кто-то, кого я преследую. Кто-то, по чьим следам иду я. Иногда я даже бросаюсь бежать, чтобы догнать его. Конечно - там никого. Это неудобно. Это чертовски неудобно. И я ненавижу бегать.

Доктор Ушельсон повертел в руках карандаш.

– Я понял. Что-нибудь еще?

– Ну, да. Я постоянно чувствую... что люди... что люди... ну, они... ну, это действительно очень глупо...

– Все в порядке, - промурлыкал доктор Ушельсон.
– Чувствуйте себя совершенно свободно, вы можете абсолютно спокойно рассказывать мне все, что угодно.

– Ну, я все время испытываю странное чувство, что люди замышляют сделать мне что-то доброе. Что они стараются быть благосклонными и доброжелательными ко мне. Я точно не знаю, кто они или почему они желают мне этого добра, но... это все настолько невероятно... правда?

Это был длинный трудный день для доктора Ушельсона. Почему-то он почувствовал, что не в состоянии выспрашивать пациента об остальных симптомах. Остаток часа он потратил на выяснение общих фактов биографии Пришлоу.

Пришлоу было тридцать два; удачный брак; здоровое нормальное детство; нормальная работа радиомастера; не пьет; никаких кошмаров; никаких жалоб на здоровье; никаких конфликтов в семье; никаких финансовых тревог. Ничего.

– Буду ждать вас в четверг, в десять, договорились?
– доктор улыбнулся, выпроваживая Пришлоу из кабинета.

Без десяти десять в четверг доктор Ушельсон заглянул в книгу приемов и нахмурился.

Ну, может он не придет. Такое случается довольно часто.

И доктор, конечно же, надеялся, что это как раз тот случай.

Противоположное мании преследования! Навязчивая идея доброжелательства. Ничего себе! Да этот тип похоже... доктор поспешно оборвал себя. Он уже почти сказал "сумасшедший". В эту секунду в дверь позвонили, и Пришлоу, усмехаясь, уже пожимал ему руку.

– Хорошо, хорошо, - приветливость доктора Ушельсона казалась несколько наигранной.
– У нас что-нибудь новенькое?

– Кажется, мне хуже, - просиял Пришлоу.
– Я имею в виду это преследование кого-то. О, да! Вчера мне пришлось пройти миль пять!

– Ну, сейчас, я полагаю, вы расскажете обо всем этом поподробнее. Рассказывайте все, что припомните. Каждую деталь, которая приходит вам на ум. Ну просто, _в_с_е_, что угодно.

Пришлоу нахмурился.

– Что вы хотите этим сказать, доктор, - все, что угодно?

– Именно все что угодно - все, чтобы ни пришло вам в голову.

– Я как-то не уверен, что правильно вас понял. Не могли бы вы объяснить поподробнее, привести пример?

Доктор позволил себе слегка хихикнуть.

– Ну, это очень просто... Э... вот прямо сейчас передо мной стоит картинка, как однажды я стащил деньги из маминого кошелька. И сейчас я думаю о своей жене, пытаясь решить, что же ей преподнести на годовщину нашего венчанья.
– Доктор с надеждой поднял глаза: - Ну, теперь понятно? Что-то вроде этого.

– Что-то вроде этого? Я все равно еще не совсем понял, - но выражение лица Пришлоу трудно было назвать недоуменным или озадаченным; в его глазах скорее читалось страстное любопытство.
– Нельзя ли еще несколько примеров. Побольше. Они очень интересны.

В какой-то момент доктор обнаружил, что сидит напротив пациента и мучительно описывает какие-то бессвязные полузабытые образы своего прошлого.

Пришлоу сидел, откинувшись на спинку кресла, со странно довольным выражением лица.

К концу часа доктор Ушельсон был совсем выжатым. Он совершенно охрип. Галстук съехал набок.

– ...и, ну... моя жена, она совершенно подавляет меня... Я всегда страшно переживал, что у меня чуть заметно косят глаза... Я никогда не забуду, как тогда на чердаке... мы с соседской девочкой... Мне тогда было только одиннадцать...
– доктор неохотно прервался, протер глаза и посмотрел на часы.

– Я чувствую себя немного лучше, - как будто издалека услышал он голос Пришлоу.

– Буду ждать вас в четверг, в десять, договорились?

В следующий четверг, в десять, доктор Ушельсон внутренне собрался с силами. Все, больше не будет такой ерунды, как на приеме в прошлый четверг.

Но страхи его оказались беспричинными. Пришлоу был необычно молчалив и до неузнаваемости озабочен.

Он принес с собой большую картонную коробку, которую, перед тем, как плюхнуться в кожаное кресло, заботливо поставил на пол.

Доктор прощупал обстановку несколькими предварительными вопросами.

– Боюсь, что у меня появились галлюцинации, - Пришлоу наконец-то высказался.

Доктор Ушельсон мысленно потер руки. Наконец он попал в свою родную стихию, - старая, хорошо известная область - и почувствовал себя гораздо уверенней:

– Ах, галлюцинации!

– На самом деле, это не совсем галлюцинации, доктор. Вы бы даже сказали, что это вовсе не галлюцинации, а полная им п_р_о_т_и_в_о_п_о_л_о_ж_н_о_с_т_ь_.