Наречённая ветра
Шрифт:
— Значит, ты возьмешь меня с собой завтра?
— Возьму, — он нарочито тяжело вздохнул, — только сначала раздобуду тебе новые туфли. Не в одной же тебе разгуливать.
Инослейв уселся боком и принялся насвистывать один из ее мотивов. Эви удобно устроилась, опершись о его спину, свесила босую ногу вниз и принялась энергично болтать ею в воздухе.
Какое-то время они сидели молча, но эта тишина не тяготила, а напротив, сближала. Им было не так уж важно — говорить или молчать, лишь бы быть вместе. В конце концов, много лет их дружба была молчаливой. То есть Эви-то частенько
— Инослейв, расскажи мне о ветрах.
— Но я же уже рассказывал, — удивился он.
— Ты говорил абстрактно. Но теперь, когда я имела сомнительное удовольствие познакомиться с ними лично, мне интересно, какие они? Ларишаль, Тантарин, Хорастер… Тантарин упомянула право старшинства. Она действительно старшая?
— Ну вообще-то, да. Ее люди обожествили раньше всех. На самом деле — ничего удивительного. Нет ничего страшнее и злее ледяного северного ветра. Логично, что первые жертвы приносились именно ему. Второй была Ларишаль, потому что горячие песчаные бури ненамного лучше снежных метелей. Ну, а уж потом «добрая» традиция кормить ветра людскими жизнями расползлась по всему свету, и появились мы с Хорастером, а затем и младшенькие.
В голове Эвинол сразу родилось множество вопросов, и нелегко было выбрать, какой из них задать первым.
— Кто такие младшенькие?
— Младшие ветра. Юго-западный, северо-восточный и остальные. Как ты понимаешь, их тоже четверо. Люди оживили их позже, потому они стоят чуть ниже, чем мы. Однако по сути почти ничем не отличаются от старших ветров. Ну разве что, у каждого из младших есть формальная вассальная зависимость от одного из нас.
— Вассальная зависимость? Вот это да! — поразилась Эви. — Не думала, что у ветров может быть человеческая иерархия.
— Она не то чтобы совсем человеческая. Говорю же, это лишь формальность, как и старшинство Тантарин. Впрочем, она-то сама считает его весомым доводом, чтобы командовать нами.
— И вы ей это позволяете?
— По большей части Хорастер. Несмотря на внешнюю силу, он податливей меня и сестер, им проще всего управлять. И вообще, он довольно мягкий, хотя по виду не скажешь.
— Мягкий, да уж! — возмутилась она. — Когда он меня душил, мне так не показалось.
— Дай-ка догадаюсь. Он действовал по приказу Тантарин?
— Это его ни капли не оправдывает.
— Я и не пытаюсь его оправдать. Просто объясняю, что Хорастер лишен как сильной воли, так и большого ума. Поэтому Тантарин с легкостью верховодит им. С Ларишаль сложнее. Она сильнее и строптивее. Ее хлебом не корми, дай оспорить первенство северного ветра.
— Когда они заявились сюда, Ларишаль слушалась как миленькая, — возразила Эвинол.
— Это потому, что они были заодно. Ларишаль сама и притащила сюда Тантарин с Хорастером. Понимая, что нарушает священный договор, она решила спрятаться за спиной старшей сестры. Изредка она готова признавать старшинство Тантарин, как правило, когда надо переложить ответственность.
— А Тантарин, значит, упивается властью?
— Нет. Ее отношение к власти, как ни странно, похоже на твое. Она считает, что направлять нас — ее долг. Тантарин кажется, что без ее мудрости и решительности мы пропадем и наделаем глупостей.
— Ну да, — хмыкнула Эви. — Свяжетесь с людьми, например. Начнете заботиться о жертвах, вместо того чтобы сожрать их, как положено.
Инослейв поймал ее руку и сжал в своей.
— Похоже, из всей вашей семейки тебе достался самый приятный характер.
— Не стану спорить, — самодовольно отозвался ветер. — Хотя, если честно, мне кажется, что это тоже заслуга людей. Мы стали отражением того, как они представляли нас. Северный ветер виделся им холодным, злым и безжалостным. Южный — жестоким и коварным. Ну, а западный ветер по природе своей довольно мягок, оттого я и рисовался людям чем-то вроде веселого беззаботного мальчишки.
— Ты такой и есть, — согласилась она. — Знаешь, что странно, Инослейв?
— Что, маленькая? — ветер по-прежнему держал ее руку, нежно водя большим пальцем по линиям на ее ладони.
— Ты знаешь, что обязан людям не только существованием, силой, но даже чертами характера, однако при этом продолжаешь презирать нас.
— Уже не так сильно, как раньше, — задумчиво ответил он. — Кроме того, я больше не убиваю людей. А это неплохой шаг к взаимопониманию, не находишь?
— Согласна. Но вот твои сородичи… Кстати, они действительно приходятся тебе братьями и сестрами?
— Конечно же, нет, — Инослейв, казалось, удивился такому предположению. — У нас же нет общих родителей. У нас нет никаких родителей. Наше родство — такая же условность, как вассальная зависимость младших ветров.
— А кто из младших в твоей зависимости? — Эвинол задала еще один из интересующих ее вопросов.
— Инниаль — юго-западный ветер.
— Девушка? — она не смогла скрыть недовольные нотки в голосе. Ей почему-то не нравились ветра женского пола.
— Ветер, Эви. Она — ветер. Но выглядит, как девушка, да.
С языка так и рвался дурацкий вопрос: «А она красивая?», — но Эвинол удержалась и вместо этого спросила:
— Какая она?
— Инниаль? Сложно сказать, — Эви не видела Инослейва, но почувствовала его движение, он пожимал плечами. — Наверное, ее можно назвать милой в сравнении с остальными. Юго-западный ветер, как-никак; от него люди не ждали особых подвохов, вот и наделили довольно приятным нравом. Хотя до меня ей, конечно, далеко, — усмехнулся он.
— До тебя всем далеко, — Эви хотела съехидничать, но сказанное прозвучало серьезно.
Ей безумно нравилось сидеть с ним вот так — спина к спине — и болтать о вещах, которые еще недавно казались ей совершенно невероятными, при этом впитывая всем существом красоту окружающего мира.
Внезапно гармония была нарушена. Повеяло холодом. Эвинол смутно почувствовала неладное, но прежде чем успела понять, что происходит, Инослейв резко развернулся, схватив ее в охапку. Мгновение спустя они стояли на земле, ветер задвинул ее за спину, продолжая придерживать одной рукой. Пустые качели продолжали по инерции раскачиваться.