Наречённая. Книга 1
Шрифт:
— Помогите, — попросила помощи.
Присмотрщик покинул свое место, и вместе мы осторожно перевернули набок Доната.
Мужчина был сильно бледен. Я поднесла к посиневшим губам ложку с отваром, осторожно вливая его рот. Мокрые слипшиеся ресницы дрогнули, но Донат так и не открыл глаз, но благо делал маленькие глотки, пусть не произвольно, но хотя бы принимал снадобье. Когда плошка опустела, мы уложили его вновь на постель, и я принялась за раны. Спина его была изрезана длинными полосами, но меня не пугал их вид. Меня уже ничего не пугало в этом мире, ко всем мне отчаянно хотелось помочь, чтобы страж поднялся на ноги
В шатер вошел Шед. Хмурый и сурово он полоснул меня бесцветным взглядом. Даже сейчас страж не мог вынести моего присутствия, его недовольство кололи мне кожу спины.
— Если бы не ты он был бы цел, — не сдержался от высказывания. — Он кинулся защитить тебя и поплатился.
И это заявление, грузом собралось в груди, потянуло ко дну. Мне было неприятно это признавать и больно, я не желала Донату зла. Кому угодно в этом проклятом мире, только не ему, а в итоге он же и пострадал.
— Оставь ее, — раздался вдруг послабевший голос Доната.
Страж разомкнул отяжелевшие веки, которые заливал проступивший пот. Глаза Доната замутненные остановились на Шеде. Ноздри того дрогнули, а Донат вновь закрыл глаза проваливаясь в забытые, дыша тяжело и надсадно. Я убрала налипшие пряди с его лба, отерев смоченным в стылой воде лоскутом его лицо, смочив губы талой водой.
— Тебе пора возвращаться, — заявил Шед, прогоняя меня.
Я зло глянула на него.
— Ему нужен уход и присмотр всю ночь.
— Не переживай, это уже не твое дело, — ответил чуть резче он, едва не грубо.
3_10 Истана
Я изначально встала в его горле костью. Уходить совсем не хотелось до злых слез, но мне никто не позволит здесь остаться и лучше смериться с тем и подчиниться, не разрывать же себя на части — силы мне еще понадобятся. Ведь меня ждет исгар. Я сам предложила ему вознаграждение. Ему мое согласие и не нужно было, но видимо ван Ремарт решил поиграть. Решил посмотреть, как я стану себя отдавать ему… Добровольно. Ну и пусть подавиться!
Я с горечью глянула на Доната, и принялась через силу собирать свои вещи. Уходить не хотелось совсем, но я ощущала, как он ждет моего возвращение. Дрожь скользнула по спине, холодным снегом, когда я вспомнила глаза Маара — непроницаемо-черные, вязкие как смола, в которых я утопала задыхаясь. Сила, исходящая от него, овивала путами мое тело каждый раз, когда он приближался ко мне. Бороться, противостоять ей мне с каждым разом становилось не под силу. В горле встал ком, в глазах потемнело от одного представления того, что мне предстоит пережить по возвращении.
Лучше не мучить себя излишними терзаниями, а его не дразнить ожиданием и поторопиться.
Я склонилась над Донатом, прошептав в самое ухо в надежде что страж услышит меня.
— Все будет хорошо, ты оправишься.
Больше немедля поднялась на ослабшие вдруг ноги, всецело осознавая всю гнусность своего положения. Рабского. Омерзение взяло к самой себе вместе с приступом ненависти.
Шед проводил меня до выхода пристальным взглядом, я чувствовала, как страж едва ли не плюнул в мою сторону.
Морозная ночь окутала меня с другой стороны шатра. Буря еще не утихала, бушевало как море, над откосами скал, между которыми укрылся отряд, завывая сквозняками средь голых камней. Жуткое место, но каково бы оно не было — это мой дом. А как говорила сестра, когда я сидела возле печи, наблюдая, как она ставит на поднос снедь гостям питейной — не место красит человека, а человек место — мудрость вселенская. Только внутри у меня вовсе не сказка, а самый скверный кошмар.
У входа в шатер, где лежал Донат меня уже ждали. Маар и здесь не оставил мне выбора, пришлось под конвоем следовать за лойоном до шатра Ремарта.
Я вобрала в себя больше воздуха и не мешкая, скользнула под полог. Все равно мне некуда деваться, а оттягивания времени — лишняя пытка, не к чему сейчас, усугублять и без того тяжелый день.
Но к моему глубокому удивлению и облегчению ван Ремарта не оказалось внутри. Я даже в пол вросла не в силах шелохнуться, вперившись на пустое место возле очага. Судорожно окинула взглядом стены шатра, прошла вглубь за свой полог, но и там было пусто. Куда он ушел? Впрочем, мне нет до того дела. Я сложила травы на место, но не стала прятать их далеко. Если… выдохнула с замиранием… Если Донат переживет эту ночь, они пригодятся утром. Устало скинула верхнюю одежду, умявшись в прохладной воде.
— Что ты шептала ему на ухо?
Его голос обволок, проникая под кожу, вынудив меня застыть, а сердце едва к горлу подскочило от его столь неожиданного появления. Выпрямилась, но не повернулась. Маар обхватил мой локоть и заставил повернуться к нему.
3_11 Истана
Маар посмотрел мне в глаза.
— Сама скажешь, или мне придется вытягивать у него?
Я задышала часто. Нет, в нем нет ни капли жалости, ни крупинки сострадания. Чудовище, какое же чудовище, как можно быть таким? Донат же при смерти! Я разжала зубы, чтобы ответить, но Ремарт сковала мою челюсть пятерней, больно впивая пальцы в скулы.
— Перестань это делать, или я выжгу твою ненависть. Ты знаешь, как я могу это сделать, это тебе не понравится, асс'aру.
На правую скулу исгара упали черные пряди, оттеняя и без того темные глаза, но сейчас в глубине их не было огня, они кололи холодными искрами гнева. Да, я знала и помнила, на что способен исгар, я уже испытала его способность давить свою жертву, выжигая ее изнутри. Но мне плевать, я боялась не за себя, а за Доната. Взгляд Ремарта скользнул на мои губы, заставляя содрогнуться и вспомнить то, что было мной обещано ранее. Я сглотнула, когда Ремарт запустил свои пальцы в мои волосы, разбивая их из узла, расправляя по плечам и спине. Всего на миг глаза исгара вспыхнули, но тут же погасли и стали непроницаемо черными, как ночное беззвездное небо. И невозможно было понять его чувств, а хотелось бы. Неведение меня пугало. И как бы я ни была готова к тому, что страж собирался со мной сотворить, память подбрасывала не самые приятные воспоминания о первом разе.
— Давай, Истана, соверши то, что обещала мне, — прошептал Маар как будто с насмешкой, возвышаясь надо мной мраком — моим кошмаром.
Мне хочется сделать шаг назад и броситься без оглядки прочь, прочь от его чудовищной сущности, но я стою на месте. Его желание вынуждают мое тело вспыхнуть. Его желание настолько мощное, что обливает меня раскаленной смолой, сдавливая со всех сторон, мне и в самом деле стало нечем дышать. Мне некуда бежать. Я в ловушке. Я сама себя туда загнала. В когти зверя.