Нарисуй меня
Шрифт:
Не уверена, что завтра в офисе все пройдет гладко — Мих Мих всегда найдет, за что покритиковать, но сейчас мне интересно другое.
— Так куда мы едем?
— Узнаешь? — Максим кивает на большой серый дом, который возник сразу же за поворотом.
— Дом твоих родителей? — ошарашенно спрашиваю. — Ты… ты меня к ним привез?
— Нет, — он довольно смеется, — не совсем к ним. Сейчас все увидишь.
На улице Максим приобнимает меня за плечи и начинает рассказывать.
— Я был очень увлекающимся ребенком. Знаешь, что это означает?
—
— А ты проницательна. Я доставлял массу хлопот предкам, обои меняли в квартире по два раза в году, знаешь, тогда для родителей это было накладно.
— Ну потом-то ты вырос?
— Однажды я захотел расписать потолок, чистой воды эксперимент.
Он замолкает, сосредоточенно ищет в кармане куртки ключи, а потом открывает дверь в подъезд.
— Так куда мы идем, если не к твоим родителям?
— Как отцу это удалось провернуть, я никогда не спрашивал, хотя догадываюсь. Но документы в порядке. Лично проверял.
— Какие документы? — Мне любопытно, и я не сразу замечаю, что Максим нажимает на последнюю кнопку в лифте.
— Сейчас увидишь.
На последнем этаже всего четыре квартиры и… лестница наверх.
— Ты шутишь? — Перехватываю его взгляд. — Серьезно? Ты меня привел на крышу?
— Не совсем. Это мансарда, Марина. Место, где я провел свои лучшие годы. Ну, я так считал до недавнего времени.
В нос сразу ударяет запах свежей краски, как же это знакомо! А пространство довольно большое и, главное, светлое.
— Я еще не до конца все разобрал, — раздается довольный голос за спиной. — Но вчера грузовик пригнал, чтобы выбросить старье, правда кое-что осталось. На неделе ребята сделают небольшой ремонт. И здесь снова можно будет жить!
— Целый грузовик? — Я боязливо ступаю по деревянному полу, даже не пойму, какого он цвета.
— Вот его рука не поднялась выбросить. — Максим показывает на деревянный шкаф в углу мансарды, даже отсюда видно, что он расписан вручную. — Но это пока. Снимай куртку, здесь тепло.
— Настоящая мастерская художника! — Я не могу скрыть восхищения, жадно впитываю в себя мельчайшие детали пространства. — Всегда о таком мечтала… а мольберт! Максим, такие уже не делают, ему вообще сколько лет?
— Очень много.
Он довольно улыбается. Стоит, прислонившись к косяку двери, наблюдает за мной и улыбается. А я смущаюсь. Вот так оказаться с ним наедине, на его территории...
— Ты начал писать…
Потрясающая техника, еле сдерживаю себя, чтобы не коснуться дрожащими пальцами холста. Я смотрю на дождь, размытый тонкий силуэт и вспоминаю, как мы шли с ним под дождем в день нашего знакомства. День, который я навсегда сохраню в своей памяти, что бы ни произошло.
— Ты очень талантлив.
— Нравится? — спрашивает и, не ожидая моего очевидного ответа, продолжает: — Здесь беспорядок. Извини.
— Я люблю беспорядок. Особенно творческий. Так, значит, здесь ты…
— Мое убежище, но я очень давно сюда не приходил. Родители практически отселили меня, когда я был подростком. Перевели это помещение в жилой фонд, не сразу, конечно, но это детали. А сейчас я понял, что пора вернуться. Кофе хочешь?
— Да, спасибо.
— Располагайся, я сейчас.
— Можно посмотреть?
— Все, что хочешь.
Здесь есть на что взглянуть — к счастью для меня, он не все успел выбросить. Я радуюсь, что еще успею хоть немножко окунуться в его прошлое. Понять, какой он. Точно не такой, каким мне показался сначала.
— Капучино?
— Давай!
Опускаюсь на корточки рядом со шкафом, на полу высокой стопкой сложены какие-то коробки, бумаги, я вижу старые акварельные краски, но мое внимание привлекают не они. Черно-серая квадратная коробка при ближайшем рассмотрении оказывается шахматной доской. Стираю рукой пыль, и перед глазами появляются четкие, категоричные черные и белые клетки.
— Вот, значит, где они, — за моей спиной задумчиво произносит Генварский. — А я совсем забыл о них.
Глава 14
— Ну что, вы так и будете здесь сидеть? Макс?
Раскрасневшаяся Инна схватила со стойки мой недопитый коктейль и за пару жадных глотков осушила рюмку.
— Извини! — Пожимает плечами, но по голосу понятно: ей совершенно не жаль, что схватила чужой бокал. — Пить хочу.
— Может, закажешь себе? А заодно и Марине? — резко бросил Генварский.
По спине пробежал холодок — не хотела бы я, чтобы он со мной разговаривал таким тоном. Тоном, который парализует волю и заставляет покорно делать то, что тебе велят. Лукьянова мгновенно переменилась в лице, попыталась улыбнуться мне и тут же спросила:
— Что ты будешь?
— Спасибо, ничего. Я просто посижу.
— Какие-то вы скучные, Макс, я тебя не узнаю. Вы как на похоронах мрачные сидите. Случилось что?
А вот и Дугин вернулся.
— Скорее, задумчивые, День. — Максим провел рукой по волосам, не замечая, как преданно на него смотрит Лукьянова. — Веселитесь, ребята.
Он нервно постучал по столешнице костяшками пальцев. Дугину хватило ума все понять правильно — подхватил за талию Инну и утащил ее обратно в толпу разгоряченных тел.
— Я хочу домой.
Генварский кивнул, словно ждал этих слов.
— Поехали.
Он молчит в машине, я тоже. Была бы на месте По любая другая девушка, я бы уже и думать забыла, но это моя сестра. Я так ухватилась за По после смерти папы, что ближе ее у меня и нет больше никого. А если Полина в него влюбилась или еще что? Откуда эти даты в еженедельнике? У нее точно кто-то был, но Максим клянется, что лишь видел ее издалека, никогда с ней не разговаривал, даже близко не подходил.