Наркодрянь
Шрифт:
Раздался короткий cyxoй хруст, а вслед за ним истошный крик. "Боксер" свалился на ковер с вывороченной из суставов ступней и протяжно завыл. Можно только посочувствовать бедняге - действительно адская боль. Облегчая страдания поверженного противника, Мейсон сграбастал тяжелое кресло и, широко размахнувшись, опустил его на голову страждущего. Вой сразу прекратился.
Длинношеий с остекленевшим взором уже "отдыхал" возле стены.
Фрэнки пытался вытащить пистолет. Мейсон тренированным ударом вышиб пистолет из сухонькой ручонки, сграбастал Фрэнки за лацканы пиджака и дернул на себя.
Ах,
Убедившись, что противник не намерен продолжать боевые действия, Мейсон убрал ногу с головы престарелого гангстера. Оттиск рифленой подошвы так и остался позорным пятном на лысине бедняги. Затем полковник наклонился куху мистера Фрэнки и ласково проворковал:
– Полежи секундочку, приятель, я тебе сказочку расскажу. Ты знаешь некоего Тома Бруксона? Ну?
– Угу, - промычал Фрэнки.
– Так вот, я беру его под свою личную опеку.
Тебе платить он не будет. А если ты попытаешься устроить Бруксону какую-нибудь пакость, я тебе отвинчу твою любимую зеркальную головку. Ты меня понял, недоносок?
Уловив в последних словах Мейсона металл, Фрэнки поторопился буркнуть: "Да".
– Я рад, что мы так быстро договорились, - подвел итог Мейсон и, насвистывая, направился к двери. Тут он заметил, что в противоположном направлении, волоча ногу, на четвереньках следует обалдевший телохранитель Фрэнки. Бывший телохранитель.
Мейсон тяжело вздохнул, преодолевая соблазн, но не преодолел. Могучий пинок в зад помог инвалиду-тяжеловесу добраться до места, и удовлетворенный Мейсон покинул поле боя.
Испуганная секретарша стояла прямо за дверью, прижав руки к пышной груди. Мейсон учтиво извинился, попрощался и покинул контору.
Выйдя на улицу, он прищурился на солнце, поскреб затылок и хмыкнул вслух:
– Слабоватые парни. Не та школа. Им бы у Хартмена позаниматься. Да...
2
С Элвисом Хартменом, инструктором по рукопашному бою, команда курсантов, проходивших обучение в засекреченной школе, надежно спрятанной в южноамериканской сельве, познакомилась на следующее утро после завершения карантина. Капитан Райт, руководитель группы "А", новичков, отобранных по неясным еще Мейсону критериям из обычных воинских частей, повел их на специально отгороженный участок в лесу. Там их и ждал Элвис Хартмен.
Когда Райт представил им нового преподавателя, Мейсон не поверил собственным ушам и огляделся по сторонам в надежде увидеть поблизости красавца атлета с широкими плечами и дутыми мышцами. Но Райт обращался именно к тому долговязому и невзрачному субъекту, который скромно стоял в сторонке, прислонившись к дереву.
Единственно, что обращало на себя внимание в Хартмене, так это космы рыжих волос. Зеленые, подернутые мутной поволокой глаза Хартмена не выражали ровным счетом ничего и глядели на свет божий тупо и безразлично. Узкая, задвинутая назад
Если бы Мейсон где-нибудь в толпе задел Хартмена плечом, то даже не счел бы нужным извиниться. Но вот Хартмен оторвался от дерева, двинулся им навстречу, и у Мейсона возникла странная ассоциация - давно забытая картинка детства...
Зеленая лужайка во дворе отцовского дома - и он, Мейсон, в страхе драпающий от злого чудища, с которым столкнулся в траве. Чудище покачивалось на длинных тонких ногах, а передними лапами, усаженными острыми шипами, тянулось к нему, норовя смазать по носу. Богомол...
Да! Точно! Хартмен удивительно походил повадками на это насекомое такие же длинные руки с тонкими паучьими пальцами, ноги, коленки которых, казалось, вот-вот завернутся назад. А двигался он так, словно плавал в невесомости. Движения лениво переливались одно в другое и казались фигурами какого-то медленного и пластичного ганца.
Удивительно, но Хартмен оказался владельцем дивного бархатного баритона. Этим своим чудесным голосом он пригласил их следовать за собой. Капитан Райт тотчас откланялся и быстро ретировался.
Они углубились в заросли, гуськом пробираясь узкой тропинкой, и вскоре выбрались на круглую небольшую полянку. Посреди хорошо утоптанной полянки находилось странное сооружение - деревянный сарайчик с пристроенной к нему клеткой. Решетку в клетке заменяла крупноячеистая металлическая сетка, крыши не было Такой себе вольер, но чрезвычайно маленький - всего десять на десять футов Хартмен приказал им построиться в две шеренги и вывел из строя правофланговых - Сэма и Мак-Гейва. Затем он ненадолго исчез в недрах сарайчика и вернулся оттуда с двумя парами кожаных перчаток (наподобие боксерских, только пожестче) и двумя пластмассовыми щитками. Приказав Сэму и Мак-Гейву разуться и раздеться до плавок, Хартмен натянул им на руки перчатки, зашнуровал, а щитками прикрыл мужские достоинства, застегнув ремешки на поясе. Все это молча, затем отворил дверцу в вольер и указующе кивнул Сэму и Мак-Гейву, предлагая им войти туда. Сэм и Мак-Гейв переглянулись, но повиновались безропотно.
Хартмен запер за ними дверь и набросил на петлю крючок.
Партнеры стали друг против друга и вопросительно переглянулись.
– Господин инструктор, что делать дальше?
– Драться, - коротко пояснил Хартмен.
– Но...
– замялся Мак-Гейв.
– Никаких "но"! Драться руками и ногами до тех пор, пока один из вас не окажется в нокауте.
– Странные правила, - зло прошипел Сэм, - как же тут драться, когда тут и шага в сторону не ступишь, и .. с какой стати?
– А с такой стати, что я приказываю, - пророкотал Хартмен, и мутная занавесь упала с его глаз, - хотите ослушаться приказа?
– Нет, но...
– Я же сказал - никаких "но"!
Мак-Гейв нерешительно потоптался на месте и исподлобья глянул на Сэма. Тот пожал плечами и с тяжелым вздохом решился:
– Ничего не поделаешь, дружище Рэй. Двинька меня по роже для начала, а то я первым не могу.
Сэм встал в боксерскую стойку, однако лицо оставил открытым. Мак-Гейв буркнул что-то сердитое себе под нос и сплюнул.