Наркотик времени
Шрифт:
— Благодарю за помощь, — проскрежетал он и неловко поднялся на ноги.
Зрители виновато разошлись по своим столам, оставив его в одиночестве. Все — кроме Кэти.
— Ты отсутствовал около трех минут, — сказала она.
Эрик не сказал ничего. У него не было ни малейшего желания с ней разговаривать, находиться рядом. Он чувствовал тошноту, его ноги подгибались, голова раскалывалась, и он подумал: “Совсем как при отравлении угарным газом. Как описано в старых учебниках. Как будто надышался самой смертью”.
— Можно тебе помочь? — спросила Кэти. — Я помню, что я чувствовала в первый раз.
— Сейчас я отведу тебя в изолятор, — сказал Эрик, — он схватил ее за руку, ее сумочка при этом качнулась к нему. — Твои запасы конечно у тебя в тебя, — сказал он и вырвал ее из рук Кэти, Через мгновение он уже держал в руке две продолговатые капсулы. Эрик опустил их в карман и вернул сумку.
— Благодарю, — сказала она с тяжеловесной иронией.
— Я тебя тоже, дорогая. Мы просто обожаем друг друга. В этой новой фазе нашего супружества. — Он повел ее к выходу; она покорно следовала за ним.
“Хорошо, что я не заключил сделку с Фсстенбургом, — подумал Эрик, — Но Фестенбург не оставит меня в покое, это не конец”. Правда, он обладал перед Фестенбургом одним преимуществом, которого не было у желтолицего писателя речей — он знал о разговоре, состоявшемся год спустя.
Из этой встречи Эрик узнал о политических амбициях Фестенбурга. Что он попытается сплести заговор и попытается купить себе поддержку. Форма Секретаря ООН оказалась подделкой, но притязания Фестенбурга были подлинными. Но было вполне вероятно, что Фестенбург еще не вступил в эту фазу своей карьеры.
В данный период времени Фестенбург не мог застигнуть Эрика Свитсента врасплох, потому что через год, без ведома своего теперешнего я, он раскрыл свои карты, И делая это, он не осознал смысла содеянного.
Это было крупным политическим просчетом, причем неисправимым. Особенно принимая во внимание тот факт, что на сцене присутствовали и другие стратеги, обладающие громадными способностями.
Одним из них был Джино Молинари.
Устроив свою жену в изолятор при Белом доме, Эрик позвонил по видеотелефону Джонасу Акерману.
— Значит ты знаешь о Кэти, — сказал Джонас Он совсем не выглядел счастливым.
— Я не собираюсь спрашивать тебя, зачем ты это сделал, — сказал Эрик. — Я звоню, чтобы…
— Сделал что? — лицо Джонаса исказилось. — Она сказала тебе, что это я втянул ее в это дело, верно? Это ложь, Эрик. Зачем бы я это сделал? Подумай сам.
— Не будем обсуждать это сейчас. Меня интересует, прежде всего, знает ли Вирджил что-нибудь о Джи-Джи 180.
— Да, но не больше, чем я. Мы не…
— Дай мне поговорить с Вирджилом.
Неохотно Джонас Акерман переключил разговор на кабинет Вирджила. Через мгновение Эрик оказался перед лицом старика, с простодушной развязностью смотрящего на него в упор.
— Эрик, я читал в газетах — ты уже успел один раз спасти его жизнь. Я знал, что ты справишься. Если ты будешь проделывать это каждый день… — Вирджил с восторгом хихикнул.
— Кэти стала наркоманкой от употребления Джи Джи 180. Мне нужна помощь; мне необходимо вытащить ее.
— Приятное выражение сошло с лица Вирджила, — Это ужасно. Но что я могу сделать, Эрик? Я конечно, был бы рад помочь. Мы все здесь любим Кэти. Ты врач, Эрик; тебе следует знать, что можно сделать.
— Скажите мне, с кем можно связаться у Хазельтина. Где делают Джи-Джи 180? — прервал Эрик его бормотание.
— Ах, да. “Хазельтин Корпорейшн”, Детройт. Давай посмотрим… с кем тебе поговорить. Возможно, с самим Бертом Хазельтином. Минуту, Джонас у меня в кабинете. Он что-то хочет сказать.
На экране появилось изображение Джонаса.
— Я не успел тебе сказать, Эрик. Как только я узнал, в каком положении оказалась Кэти, я сразу связался с “Хазельтин Корпорейшн”. Они уже послали своего человека. Он на пути в Чиенну; я рассчитал, что Кэти объявится там, когда она, исчезла. Держи Вирджила и меня в курсе. Удачи тебе. — Он исчез, заметно приободренный тем, что смог внести свой вклад.
Поблагодарив Вирджила, Эрик повесил трубку. Он встал и тотчас отправился в приемную Белого дома посмотреть, не появился ли еще представитель “Хазельтин Корпорейшн”.
— О, да, доктор Свитсент, — сказала девушка, сверившись с записями в своем блокноте. — Два человека только что прибыли; вас даже вызывали по селекторной связи из кафетерия. — Она прочитала фамилии. — Мистер Берт Хазельтин и женщина, мисс Бахис… Я пытаюсь разобрать ее почерк, да, кажется так. Их послали наверх, в вашу квартиру. Когда он добрался до квартиры, то обнаружил, что входная дверь приоткрыта; в его маленькой гостиной сидели двое незнакомцев, хорошо одетый господин среднего возраста в длинном пальто и блондинка, далеко за тридцать; она носила очки, которые вали ей солидный и компетентный вид.
— Мистер Хазельтин? — спросил Эрик, входя в комнату и протягивая руку. Оба гостя встали.
— Здравствуйте, доктор Свитсент. — Хазелтин пожал протянутую ему руку. — Это Хильда Бахис; она представляет отдел контроля за распространением наркотиков при ООН. Их пришлось проинформировать о происшедшем с вашей женой доктор, в соответствии с законом. Однако…
Мисс Бахис решительно произнесла:
— Мы вовсе не заинтересованы в аресте или наказании вашей жены, доктор; мы хотим ей помочь так же, как и вы. Мы уже договорились встретиться и с ней, но подумали, что лучше сначала поговори с вами, а затем спуститься к ней.
— Насколько велики запасы наркотика, которые ваша жена имеет при себе? — произнес мистер Хазельтин.
— У нее ничего нет, — сказал Эрик.
— Тогда позвольте мне вам объяснить, — сказал Хазельтин, — разницу между привыканием и наркоманией. При наркомании…
— Я врач, — напомнил ему Эрик. — Вам ни к чему рассказывать все это мне. — Он уселся, все еще ощущая последствия своего знакомства с наркотиком; голова продолжала болеть, и было больно дышать.]
— Тогда вы понимаете, что наркотик включился в ее обмен веществ и теперь организм требует под. держания этого состояния. Если лишить ее наркоти-ка, она умрет в течение… — Хазельтин подсчитывая про себя, — Какую дозу она приняла?