Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Когда Абд аль-Малик все еще находился под арестом, его брата Исмаила, который был с ним, вызвали во дворец.
– Они хотят от тебя, чтобы ты пил с ними вино и пел песни для них, – сказал аль-Малик. – Ты не брат мне, если пойдешь к ним…
«Когда я пришел во дворец, – повествует Исмаил, – ар-Рашид заставил меня обедать с ним. После обеда придворный лекарь посоветовал выпить вина.
– Я буду пить, если только Исмаил выпьет со мной, – сказал ар-Рашид.
– Но я дал клятву, что не буду делать ничего подобного, – ответил я.
Халиф настаивал, и мы выпили по три стакана вина каждый.
– Спой нам что-нибудь; ты можешь искупить свою клятву ценой этой безделицы, – сказал мне халиф.
Я взял инструмент и спел:
Никогда рука моя греху не обучалась,Ноги не несли меня в пучину ада,Мыслей грязных и порочных до сих порНи глаз, ни ухо не рождали.И если должен я оплакивать свой грех сейчас,То утешаюсь я лишь тем, чтоИ я иду путем, прошедшим многими!Ар-Рашид был очень доволен; он приказал принести копье и тут же прикрепил к нему знамя наместника Египта и протянул его мне. Я правил Египтом два года, за это время я установил в провинции порядок и справедливость и вернулся в столицу на пятьсот тысяч динаров богаче, чем был, когда покинул ее».
Когда в Басре умер ее правитель, принадлежащий к династии Аббасидов Мухаммед, двоюродный брат халифа Мансура, ар-Ра-шид конфисковал всю его собственность, общей стоимостью пятьдесят миллионов дирхемов (в деньгах и в движимом имуществе), не считая земель, поместий и дворцов. Ежедневный доход правителя, по слухам, составлял сто тысяч дирхемов.
Однажды, когда Мухаммед, вместе с судьей Саваром, ехал по улицам Басры в свадебной процессии своей двоюродной сестры, некий человек выскочил из толпы и подбежал к его лошади. Это был юродивый, известный всем в городе, по прозвищу Баранья Голова.
– Мухаммед! – крикнул он. – Разве справедливо, что ты получаешь в день сто тысяч дирхемов, тогда как я, прося подаяние с утра до вечера, едва могу насобирать полдирхема? – Затем, повернувшись к судье, он произнес: – Если это ты называешь справедливостью, я не верю в такую справедливость!
«Однажды, когда я сопровождал ар-Рашида в паломничество в Мекку, – рассказывает казначей Фадл ибн Раби, – после исполнения положенного ритуала он спросил меня:
– Есть ли в этом городе праведник, которого мы могли бы посетить?
– Да, есть один Божий человек по имени Санани, – ответил я.
Мы вошли в дом того человека и поговорили с ним, а когда собирались уходить, халиф спросил у богомольца, есть ли у него долги. Да, ответил тот. Тогда ар-Рашид приказал мне заплатить его долги.
– Фадл, мне хочется посетить еще кого-нибудь, более достойного, – сказал мне халиф, когда мы вышли на улицу.
Тогда я отвел его к Суфьяну, сыну Уяйны. Заканчивая свой визит,
– Где-то неподалеку, как мне помнится, живет Фудайл, – сказал халиф, когда мы вышли на улицу, – пойдем навестим его.
Подойдя к дому Фудайла, мы услышали, как он читает Коран, где-то в верхних комнатах. Мы постучали в дверь.
– Кто там? – раздался голос сверху.
– Повелитель правоверных, – ответил я.
– Какое мне дело до повелителя правоверных?! – ответил Фудайл.
– Но ведь пророком сказано, что «человек не должен грубить, даже если его отвлекают от почитания Бога»?
– Да, такое Предание есть, – ответил Фудайл, – но есть и другое: «Восторг в Исполнении Его Воли делает честь гостям»; вы можете считать, что я низок, но я считаю себя возвышенным.
Тем не менее он спустился и открыл дверь. В комнате, куда он провел нас, было темно – он нарочно потушил лампу, – и халиф вынужден был пробираться на ощупь; неожиданно их руки встретились. Фудайл вскрикнул, как от боли.
– Никогда я не встречал такой изнеженной, холеной руки, – сказал он, – будет странно, если ее владелец избежит адского пламени!
Как только он произнес эти слова, халиф залился слезами, силы оставили его, и на минуту он потерял сознание.
– О Фудайл, – произнес ар-Рашид, придя в себя, – дай мне наставление, поддержи меня своим словом!
– Когда твой предок, приходившийся дядей Избранному Богом, – отвечал Фудайл, – спросил однажды пророка: «Смогу ли я править людьми?» – пророк ответил ему: «Я хотел бы видеть тебя, дядя, обладающим более ценным даром, с помощью которого ты, хотя бы на мгновение, смог править самим собой». Он имел в виду следующее: быть полностью покорным Богу, хоть на мгновение, – большее блаженство, чем быть почитаемым другими в течение тысячи лет. Когда мертвые воскреснут, то, что было властью и славой, станет стыдом и позором.
– Продолжай! – сказал ар-Рашид.
– Когда Омар, сын Абд аль-Азиза, стал халифом, он позвал трех мудрецов и спросил у них: «Как мне быть в этом несчастье, поскольку именно несчастьем я считаю то, что стал халифом?» Один из них ответил: «Если ты хочешь прожить завтрашний день без печали и без греха, считай каждого старца своим отцом, каждого мужчину – своим родным братом и каждого ребенка – своим ребенком. Отцу окажи почет, брату вырази уважение и ребенку дай свою любовь». – После небольшой паузы Фудайл продолжил: – О повелитель правоверных, я боюсь за тебя! Со своим прекрасным лицом ты в конце концов можешь попасть в Геенну Огненную! Ты должен бояться Бога и исполнять свой долг перед Ним. И делай это лучше, чем ты делал до сих пор.
Харун спросил Фудайла, есть ли у него долги.
– Да, я имею долги перед Господом в послушании Ему, и горе мне, если Он потребует их сию минуту!
– Я говорю о твоих долгах людям, – сказал халиф.
– Хвала Господу! Он милостив ко мне, и у меня нет причин жаловаться Ему на Его слуг, – ответил праведник.
– Ну хорошо, возьми тогда это на свои нужды, – сказал ар-Ра-шид, пытаясь вручить Фудайлу кошелек с тысячей динаров.
– Все, что я сказал, не принесло тебе пользы; ты опять поступаешь неверно! – воскликнул Фудайл.