Народная Воля – 2017
Шрифт:
Для завершения цельности образа Сергей нацепил на уши яркие треугольные клипсы, на нос – стильные пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами, а на кисть левой руки – элегантные женские часики.
С женой они встретились в спальне.
– О-о-о! У-у-у! – валясь на кровать, восторженно завыла Ирина. – Держите меня семеро! Ха-ха-ха!
– Прекращай, пожалуйста, – сделав «страшные» глаза и крутя пальцем у виска, зашипел Хрусталёв, после чего заговорил уже нормальным голосом: – Ну, извини, милая. Я совсем забыл, что ты боишься щекотки. Больше, честное слово, не буду…
– Сейчас перестану, – легкомысленно
Сергей, взяв со стола общую тетрадку и авторучку, написал на открытой странице: – «Тебя просили загримироваться под бомжа? А, что получилось? На фига нам нужен Чарли Чаплин?».
Ирина руками и мимикой изобразила полное непонимание. Мол: – «Виновата, конечно, не отрицаю. Перестаралась слегка. Увлеклась…. Но, что, собственно, теперь делать?».
«Во-первых, отклеить эти жиденькие усишки», – торопливо начертал Хрусталёв. – «Вернее, заменить их на густые, длинные и неухоженные. Добавить лохматую пегую бородёнку. Вместо брюк с наглаженными стрелками надеть спортивные штаны с заплатками. Остроносые щегольские ботинки – поменять на обыкновенные старенькие кеды. Желательно, со шнурками разных цветов. Чёрный котелок повесить обратно в шкаф. На голову напялить длинноволосый парик. Выполнять!».
– Ну, муженёк, какой же ты скучный и приземлённый, – ожидаемо заныла капризная супруга. – Никакой фантазии…
– Какой, уж, есть. Извини, – ухмыльнулся Хрусталёв. – Но других-то мужей у тебя, родная, нет. И уже, как я надеюсь, никогда не будет…. Кстати, а где у нас все дельные расчёски? В ванной?
Минут через пятнадцать Сергей, предварительно выдрав из общей тетради исписанный листок и запихав его (в скомканном виде), в боковой карман юбки, нажал на кнопку магнитофона, после чего комната наполнилась завлекательным разговором, который изредка прерывался звуками страстных поцелуев:
– Милый, ты опять за своё? М-м-м…. Ну, перестань, пожалуйста! У нас же накопилось много важных и неотложных дел…. М-м-м….
– Ничего не могу поделать с собой. М-м-м…. Придётся отложить все дела на неопределённое время…
– Поаккуратней, пожалуйста. Молнию же сломаешь на юбке…
Они переместились в прихожую. На правое плечо Хрусталёва был наброшен ремешок объёмной, но внешне небольшой кожаной сумки – с такими штуковинами российские дамы предпенсионного возраста, как правило, обожают ездить в пригородные санатории. А за плечами у супруги, выступавшей в образе классического бомжа, располагался старенький пухлый рюкзак, из неплотно зашнурованной горловины которого высовывалась слегка помятая пивная банка.
Из спальни продолжали доноситься эротические причитания и страстные всхлипы.
Сергей – совершенно бесшумно – отомкнул дверной замок, и они вышли на лестничную площадку. Чуть слышный скрип ключа в замочной скважине, тишина.
– Вернёмся ли мы сюда когда-нибудь? – прошептала сентиментальная Ирина. – В этой квартире нам было очень хорошо…
Привычку – везде и всюду непроизвольно намечать запасные пути экстренного отхода – Хрусталёв приобрёл много лет тому назад, ещё на заре своей армейской карьеры. Так что, предстоящий маршрут был им тщательно выверен и несколько раз – в порядке учений – апробирован.
Они на лифте поднялись
Ещё через минуту Хрусталёвы оказались на чердаке.
– Разбегаемся в разные стороны, – прошептал Сергей. – Ты направо, а я, соответственно, налево. Иди до упора. Вот, держи ключ от замка в люке…. Встречаемся через полтора часа, на станции метро «Московская». То бишь, на земной поверхности, возле стеклянного павильона с шаурмой, расположенного справа – относительно наземного вестибюля этой станции. Ты поезжай на троллейбусе, бомжей туда пока ещё пускают. Я же проедусь на метро – от станции Купчино. Всё, до встречи…
Проводив жену взглядом, он опустил крышку люка на прежнее место и, осторожно лавируя между кучами строительного мусора, оставшегося на чердаке ещё с момента завершения строительства здания, зашагал – сквозь серый, чуть подрагивающий полусумрак – налево, а примерно через сто пятьдесят метров повернул под прямым углом.
Их дом был выстроен в виде гигантской буквы «Г», поэтому супруги Хрусталёвы вышли на улицу – через крайние подъезды – достаточно далеко друг от друга, почти, без малого, в километре.
Сергей – на всякий случай – решил немного прогуляться по двору. Вернее, подойти поближе к собственной парадной. Зачем? Для того, чтобы понять истинную серьёзность текущего момента и сделать некие первоначальные, но далеко-идущие выводы.
Утро, по причине устойчивого антициклона, выдалось прохладным – на уровне плюс тринадцати-четырнадцати градусов. Северо-восточный промозглый ветерок настойчиво напоминал о том, что питерское лето уже давно перевалило через свой условный экватор.
– А я-то, дура старая, вырядилась в тоненькую блузку, – присаживаясь на скамейку, расположенную рядом с детской площадкой, сообщил Хрусталёв сизым упитанным голубям, беззаботно прогуливающимся по недавно подстриженной траве газона. – Эх, голова пустая, садовая! Старость, она, как известно, не радость…. Что у нас со временем? Ага, десять сорок пять. Нормальный вариант…
Он вытащил из пачки мятую сигарету, щёлкнув пару раз зажигалкой, прикурил и внимательно огляделся по сторонам.
Нет, никакой легкомысленной бравадой здесь и не пахло. Всё происходило в полном соответствии со строгими правилами и инструкциями, выстраивающими линию поведения «нелегала» на территории, занятой коварным противником. Мудрые правила предписывали – ни в коем случае не суетиться и не торопиться, ибо резкие движения всегда режут глаз, непроизвольно привлекая внимание сторонних наблюдателей.
Ничего подозрительного во дворе не наблюдалось.
– За исключение старенькой светло-серой «Шкоды», – едва слышно пробормотал Сергей. – Чем не устраивает данный автомобиль? Во-первых, восемь коротеньких толстых антенн торчат из крыши. Многовато будет. Во-вторых, наличествуют тонированные стёкла, что для данной модели нехарактерно. В-третьих, общее негативное ощущение. Что тоже, согласитесь, не мало…. Может, конечно, внутри и нет никого. Проверить бы…. А, это ещё что такое?
По тротуару, слегка покачиваясь, шагал пьяненький бомжик самого затрапезного вида.