Народные песни и пословицы крымчаков
Шрифт:
Но вот другие мелодии и другие образы. Как ни тяжело жилось народу, испытывавшему на себе двойной гнет в дореволюционной России, он умел радоваться жизни, любить, смеяться и петь веселые свадебные и жанровые песни.
«Песня смуглянки, обиженной своим женихом». Отец любил эту песню и часто ее пел. Она свидетельствует о том, что крымчакские девушки не были лишены остроумия и чувства собственного достоинства.
Я – смуглянка, спору нет.
Не кори меня за это,
Не гнушайся черным цветом:
В рис бросают перца зерна —
Разве
Льнут джигиты к белолицым —
Ночью им смуглянка снится:
Кто с ней в скромности сравнится?
И не черною ль сурьмою
Брови белые подводят?
Ты простак неисправимый,
Ведь зовут тебя, любимый,
«Караджа Оглу Алиме» [2] .
И чернила, чем ты пишешь,
Посмотри, какого цвета!
За тобой (ты не приметил)
Я следила в минарете.
Этот чуб и брови эти
Не подкрасил ли случайно
Сам ты черною сурьмою?
Особое место занимают обрядовые, свадебные песни. Они разнообразны по содержанию, ритму, мелодии.
2
Сыном Черного Алима.
Скромность, уважение к невесте, трепетно-нежное отношение к ней встречаю в каждой песне. «Бахчисарай» (свадебная):
Бахчисарай – город-сад.
В нем – вино и виноград.
А позволят старики,
Эй, яр, эй гюзель!
Счастью нет теперь преград,
Эй, яр, эй гюзель!
Две гвоздички – две зари.
Ты одну мне подари.
Если мама разрешит, невеста моя,
Будь со мною до зари, невеста моя!
Образ гвоздики очень популярен в песнях крымчаков. Гвоздика – карамфиль – символ любви, красоты, дружбы, доверия. Гвоздику дарят любимой.
Невеста после свадьбы шьет маленькие конвертики – 2x1,5 сантиметра из «золотой» бумаги, кладет туда несколько зерен гвоздики и дарит друзьям в знак уважения.
А вот одна-единственная песня, где женщина корит мужа-бездельника, мужа-пьяницу. В нашем народе это был из ряда вон выходящий случай – соплеменники мои отличались благонравием, скромностью, трудолюбием.
«Эрим»:
Шило, дратву, верстак – все пропил ты, Эрим.
А хозяин нас – за дверь.
Всем трактирам надоел ты, Эрим,
Что же делать нам теперь?
……………………………………
Все цветы, что в моем сердце, Эрим,
Поистоптаны тобой.
Как назвать тебя любимым, Эрим?
Легче в петлю головой! —
вот такая горестная песня.
А это о жене-капризнице – «Моя Зейнаб»:
Для моей Зейнаб – золотой оймах [3] .
А моя Зейнаб только «ох!» да «ах!».
Для моей Зейнаб – из золота маша [4] .
А моя Зейнаб в доме, как паша.
Для моей Зейнаб из золота колечко,
А у моей Зейнаб недоброе сердечко.
Разве можно в одной небольшой статье раскрыть душу целого народа? За пределами этого рассказа остались многие неповторимые крымчакские песни, веселые свадебные частушки, возникающие прямо в разгар гулянья. В притчах, сказках, пословицах, поговорках – маленьких, не умирающих веками шедеврах, также запечатлены быт, нравы, характер крымчаков.
3
Наперсток.
4
Щипцы для угля.
История появления крымчаков на Крымском полуострове, особенности их быта и культуры почти никем не изучены и представляют, думается мне, немалый интерес для историков, археологов, этнографов, лингвистов, литературоведов, музыковедов.
Свое название народность получила с тех пор, как полуостров стал называться Крымом – то есть примерно в XIII веке. Язык у крымчаков был крымчакский, корень его кипчакско-половецкий. За время пятисотлетнего пребывания на полуострове татар, естественно, в крымчакский язык влилась масса татарских слов.
В основном, крымчаки были мастеровыми людьми – лудильщиками, башмачниками, жестянщиками, камнерезами… Они хорошо понимали свое бесправное положение в царской России, так как испытывали двойной гнет. В их пословицах звучит протест против бесправия: «Народ плюнет – будет озеро!», «То, что народилось, – не задушить!»
До революции крымчаки оставались совершенно безграмотными. Путей к знаниям у них не было никаких. Отец мой, Илья-Шомель Гурджи, будучи призванным на действительную службу в 1908 году, мог сказать по-русски лишь два слова: «Дворченко знаешь!» Он даже не представлял, что надо говорить «знает». Дворченко был русским солдатом, соседом по казарме, который понимал крымчакский и как-то мог объяснить отцу, что от него требует придирчивый взводный. Мама моя. Вера (Берха) Петровна Гурджи, научилась говорить по-русски будучи взрослой девушкой. Трудились мои родители «в людях» с восьми-девятилетнего возраста.
Мы, их дети, стали учителями всех специальностей. Среди внуков есть инженеры-механики, инженеры-электрики, учитель музыки и концертмейстер…
Невообразимая бедность в дореволюционной России, жизнь впроголодь не задушили в моем народе любви к прекрасному. Свято хранят крымчаки свои песни, пословицы, притчи, а также предметы быта, одежду – свою древнюю культуру, «Видеть прекрасное глазам полезно», – гласит наша пословица. Даже в бедной мазанке на полках, как украшение, сияла луженая посуда. Простенькие постолы, папучи, женщины украшали яркой, нарядной вышивкой. Кушак невесты (а был у нас такой обряд – одевание этого кушака в день свадьбы под прощальную песню, в которой невеста просит родителей простить ее за все хлопоты, которые она причинила отцу и матери), высокая шапочка с тремя рядами монеток, отвороты на рукавах кафтана – все расшито золотой нитью, тесьмой, бисером, стеклярусом.