Народный быт Великого Севера
Шрифт:
— А старуха-то правду сказала: никак не могу выбраться из этого проклятого болота… Что ж остается мне делать? Не погибать же, в самом деле, тут в глуши?.. Решено, женюсь на бабушке. Пусть все смеются: устанут и перестанут.
Едва проговорил он эти слова, как в ту же минуту снова очутился в беседке, и к его услугам опять явился стол с роскошными кушаньями, фруктами и винами.
Старуха с улыбкой приветствовала Ивана-Богатыря и сказала ему:
— Покорно прошу, любезный гость, присядь, да закуси хорошенько. Чай, после прогулки по болоту проголодался?
— Верю, верю! проговорил сквозь зубы Иван-Богатырь на нежное признание старухи.
Потом он сел за стол и стал порядком очищать блюда. Старуха только умильно на него посматривала.
— Ну, так и быть, сказал, наконец, Иван-Богатырь. Судьба, видно, не индюшка и суженую, знать, конем не объедешь… Я женюсь на тебе!
Едва Иван-Богатырь проговорил эти слова, как в ту же минуту вместо старухи увидал он перед собою красавицу, да такую, что ни в. сказке сказать, ни пером описать.
Иван-Богатырь только ахнул от удивления.
— Не дивись, Иван-Богатырь, сказала она. В этом виде я должна быть постоянно; в старуху же превратил меня злой волшебник, и ею я должна была остаться до тех пор, пока не выищется жених, который бы согласился взять меня за себя, не пренебрегая ни старостью, ни моим уродством. Твое же согласие жениться на мне избавляет меня от тягостного положения, в котором я томилась и от которого приходила в отчаяние.
Иван-Богатырь едва верил глазам своим и, удостоверившись, что чувства его не обманывают, он был вне себя от восторга и наговорил красавице с три короба нежностей…
Наконец, Светлана — так звали будущую супругу Ивана-Богатыря, сказала ему:
— Поспешим же явиться к твоему родителю; только слушай, у меня есть к тебе еще одна просьба, от которой зависит наше общее счастие. Дай мне честное слово, что ты исполнишь ее; иначе я погибла.
— Что такое, Светлана? спросил Иван-Богатырь. Говори смело и будь уверена, что я исполню все, что только ты пожелаешь. Даю тебе честное слово.
— Если так, то я тебе выскажу, в чем заключается моя просьба, отвечала Светлана. Вот видишь ли: очарование мое не совсем окончилось и остается уже не много времени до того, чтобы я находилась в таком виде, в каком ты меня видишь; а потому я прошу у тебя терпения до этого срока. В противном случае, ты все дело испортишь. Пока же не пройдет время очарования, я только на ночь могу возвращать себе красоту и молодость, а днем снова должна превращаться в старуху.
Это объяснение Светланы сильно опечалило Ивана-Богатыря. Заметив его нерешимость, Светлана вдруг призадумалась. На лице ее выразилась глубокая грусть, а на глазах показались слезы.
— Ах, Иван-Богатырь! сказала она со вздохом. Я вижу, что ты не решаешься спасти меня от несчастия, с которым, я должна умереть, всеми забытая и всеми пренебрегаемая.
При этом она взглянула на пего с таким трогательным выражением, что ему стало жаль ее.
— Ну, перестань же горевать, моя милая! сказал наконец Иван-Богатырь, успокаивая
Условие было заключено, и Светлана в знак благодарности поцеловала Ивана-Богатыря, а потом сказала ему:
— Теперь я опять должна превратиться в старуху, и в таком виде ты веди меня к своим родителям.
— Согласен, отвечал, ей Иван-Богатырь.
Светлана повернула находившееся у нее на пальце кольцо и в одну минуту сделалась старухою.
Иван-Богатырь взял ее под руки и вместе с нею отправился к своим родителям. Добромысл очень обрадовался, увидавши своего меньшого сына.
— А это что за старуха с тобою? спросил он сына.
— Это — будущая жена моя! отвечал Иван-Богатырь. И он подвел к отцу своему Светлану.
Братья и невестки едва удержались от смеха. Указывая на нее пальцами, невестки шептали между собою:
— Какова красотка-то? Прелесть. Жаль только, что зубов нет, да верхняя губа втянулась; впрочем, мягче целоваться будет. А лет-то? Чай, только с небольшим двести… Как есть настоящая невеста. Седа маленько, ну, зато пудры не потребуется…
И много подобных насмешек одна другой.
Добромысл, однако же, приказал им быть поскромнее, и, обратясь к стоявшему перед ним младшему сыну, сказал:
— Любезный сын мой! Я сам причиною твоего несчастия и теперь раскаиваюсь в своем приказании, которое дал вам относительно невест. Впрочем, попробуем, нельзя ли будет исправить ошибку. Наградим старуху подарками — может она и откажется от замужества.
— Я ни за что не переменю своего намерения, — отвечал Иван-Богатырь.
— В таком случае, продолжал отец, я нисколько не препятствую твоему желанию… Женись, я позволяю тебе.
Свадьба была сыграна, — и пир прошел великолепно. Вечером, когда Иван-Богатырь вступил в отведенные комнаты, Светлана обернула кольцо и сделалась неподражаемой красавицей, а при наступлении дня снова превратилась в старуху.
Так Иван-Богатырь прожил с своею старухою довольно долгое время, нимало не огорчаясь тем, что жена его с каждым утром теряла свою молодость.
Однажды, долго спустя после их свадьбы, Добромысл призвал всех сыновей своих и сказал им:
— Любезные дети! Так как теперь вы все трое женаты, то я желаю, чтобы каждая из жен ваших сделала мне по рубашке, и требую, чтобы все три рубашки поспели к завтрему.
При этом Добромысл дал каждому сыну по куску полотна.
Старший и средний братья Ивана-Богатыря, принесшие полотно к своим женам, сказали:
— Батюшка приказал вам сшить из этого полотна по рубашке, и требует, чтобы к завтрему они поспели.
Жены их тотчас же начали кликать мамушек, нянюшек, сенных девушек и принялись за работу, а между тем послали девку-чернавку к жене Ивана-Богатыря посмотреть, как она будет шить рубашку.
Девка-чернавка пришла в комнаты Ивана-Богатыря и видит, что Светлана изрезала полотно на мелкие куски и бросила их на окошко, проговорив: