Нарты. Адыгский эпос
Шрифт:
"Э-эй, теперь не в шапке дело: всадника похищают!" — подумал я и поскакал быстрее. Конь похитителя взвился в облака. Я помчался следом, помчался так, что не видел над собой неба, а под собой — земли. Так я заехал в междуморье. Следы коня всадника привели меня к берегу моря: в море они терялись.
Несколько дней я искал переправы, но не нашел ее. Припасы мои кончились. Я стал охотиться, но вскоре перебил всю дичь. Тут выпал снег. Не стало пищи моему коню. Чтобы спасти его от голодной смерти, я вернулся. На дороге встретил я множество лошадей. То разбежался угнанный нами табун. Собрав лошадей, я пригнал их домой.
Когда
Слушай, Хижоко Шужей! Пусть убьют меня за смерть твоего отца, — это будет для меня радостью, ибо в сердце моем печаль о Хиже. Твой отец был мне верным другом, — а что на земле выше, чем дружба? Я вижу, что ты достойный сын своего отца, что ты можешь найти Хижу. А когда так, пусть я погибну. Если ты мне веришь, то отправимся на поиски вместе. Если ты не веришь мне — сделай то, что считаешь нужным сделать.
— Отправимся на поиски вместе, — сказал Шужей и спрятал в ножны меч.
Мать Бадыноко приготовила им все, что нарты берут с собой в дорогу, и всадники сели на коней. Когда выезжали со двора, Хижоко Шужей занял место слева от Бадыноко, ибо по обычаям нартов младший всадник должен был находиться слева от старшего спутника. Но Бадыноко сказал:
— Твой отец всегда скакал справа от меня, ибо был намного старше. Теперь ты стал на место своего отца, поэтому ты должен находиться справа.
Шужей не согласился.
— Бадыноко, — сказал он, — ты уважал моего отца за старость и знал свое место. Я тоже знаю свое место. Недаром и ты, и моя мать научили меня нартским обычаям. На этот раз я не послушаюсь тебя.
Всадники поехали: Бадыноко — справа, Шужей — слева. Прибыли они в междуморье. На берегу моря они увидели кучу камней. Здесь терялись следы похитителя Хижи.
— Что будем делать, Шужей? — спросил Бады ноко. — Переправы нет.
— Скажу тебе так, Бадыноко, — ответил Шу жей. — Всадник, похитивший моего отца, переправился в этом месте через море, а он был мужчиной, — как я и ты. Переправлюсь через море и я, а ты жди меня на берегу, пока не кончатся твои припасы. Когда припасы кончатся, а я не вернусь, — уезжай.
— Запомни, мой спутник, — сказал Бадыноко, — если придется переправляться через море, то я въеду первым, а потом — ты.
Шужей, подумав, ответил:
— Согласен. Ты — старший, тебе и почет: изведай опасность первым.
Всадники подтянули подпруги, подобрали полы своих бурок, взяли в руки путевые припасы, сложили свои плети и вступили в море: впереди — гнедой конь Бадыноко, позади — серый конь Шужея.
Оказалось, что Шужей был прав. Всадники переправились через море, как переправился некогда похититель Хижи. Они выбрались на сушу. Берег был обрывистый. Всадники решили, что им надо дать отдых своим коням и самим отдохнуть. Они выжали воду из бурок, потников и бешметов, высушили их на солнце и, отдохнув, пустились дальше. Вверх вела узкая тропинка. На ней то возникали, то терялись чьи-то следы. Но тропинка была так крута, что кони не могли ступать по ней. Спутники решили подняться
Подъем был очень труден. Ноги коней скользили, не было за что уцепиться, и кони тянули всадников вниз. Но спутники упорно шли вперед, а тут и легче стало. Появились на пути огромные камни, между которыми росли редкие травинки. Кони, упираясь ногами в эти камни, цепляясь зубами за редкие травинки, медленно поднимались на вершину хребта.
Глазам нартов открылась широкая равнина. Здесь жили люди, ибо росли плодовые деревья, в высокой траве паслись кони, вдали виднелось возделанное поле. Но людей не было видно.
Пламя вспыхнуло в сердце Шужея: он прибыл туда, где, быть может, был убит его отец! Он сказал об этом своему спутнику. Бадыноко молвил в ответ:
— Ты еще очень юн, Шужей, ты горяч, огонь мести горит в твоем сердце, великое горе жжет твою душу, молодость торопит тебя выказать свою отвагу. Но не торопись, Шужей, не торопись! Не убивай тех, кто не заслуживает смерти. Подумай сам: что было бы, если бы ты убил меня, когда гостил в моем доме? Кто бы тебе рассказал о том, как исчез твой отец, кто бы тебя привел сюда? Убить врага ты всегда успеешь, и я тебе помогу, — для того я и поехал с тобой. Но прежде, чем обнажить меч, спроси у меня совета.
— Я буду слушаться тебя во всем, ибо ты — старший, — сказал Шужей. — Но трудно мне сдерживать себя, ибо я думаю о своем отце, и сердце мое пылает.
Спутники сели на коней и поскакали. Они проехали равнину, достигли снежных горных вершин, миновали их и увидели старый большой каменный дом, огороженный плетнем из колючего терновника. Всадники подъехали к воротам. На дворе стояла коновязь, похожая на огромное сучковатое дерево.
* * *
Из дома вышла девушка с платком на голове. То была редкостная красавица. Она приветливо улыбнулась, открыла ворота и впустила всадников во двор. Когда Шужей спешился, она подошла к нему так близко, будто хотела обнять его, протянула руку и взяла у него плеть.
— Добро пожаловать, Хижоко Шужей, будь го стем! Да продлятся годы нарта Бадыноко, ибо он со гласился стать твоим спутником. Ваш приезд — боль шая радость для нас: теперь успокоятся наши сердца. Заходите в кунацкую, отдохните с дороги, — она ведь была нелегкой.
Сказав так, девушка вошла в дом. Всадники, удивленные ее словами, вошли в кунацкую. Шужей сказал:
— Ты, нарт Бадыноко, спас землю нартов от наше ствия чинтов, ты был во многих краях, да и прожил на свете много. Не мудрено, что девушка знает тебя. Но как она могла узнать мое имя — имя безвестного юноши?
Бадыноко ответил:
— Еще раз скажу тебе, Шужей: не торопись. Может быть, то, что мы узнаем от этой девушки, принесет нам пользу. А если нас постигнет неудача и нам придется взяться за оружие, то я буду в битве рядом с тобой.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — сказал Шу жей. — Ты старше меня, ты лучше меня, ибо ты спас землю нартов от врага. Я буду во всем тебе повино ваться.
Пока они так разговаривали, из большого дома вышла девушка. В руках ее был круглый столик с угощением. Она несла этот столик в кунацкую. В это время во двор въехал молодой всадник. То был ее брат. Девушка поставила столик с угощением на землю и вбежала в кунацкую. Она сняла с головы платок и протянула его между собой и Шужеем. Предупредив своего юного спутника, Бадыноко сказал: