Нарушенное обещание
Шрифт:
— Ни за что, — категорически заявляет он. — Все, что я делаю, это стараюсь обезопасить тебя, а ты хочешь отправиться за покупками свадебного платья? Я даже не уверен, что верю в это. Я сказал тебе, что ты остаешься здесь, и я это имел в виду.
После всей этой холодности я не ожидаю стука в дверь на следующий день. Но примерно в десять утра, когда я доедаю миску йогурта и мюсли, которые мне удалось приготовить вместе, я поражена именно этим. Я открываю дверь и вижу высокую рыжеволосую женщину в черном платье с запахом, которая стоит там, лучезарно улыбаясь.
— Привет! — Весело говорит она. — Я Энни. Я работаю в Kleinfeld's. Мы с моим помощником пришли на прием к Катерине Росси?
Я смотрю на нее, слегка ошарашенная. Катерины здесь, очевидно, нет, и я в замешательстве смотрю на нее секунд десять, пока не слышу звук открывающейся двери лифта в конце коридора. Мгновение спустя за ее спиной появляется Катерина.
— У меня здесь моя помощница и платья, могу ли я их принести? — Улыбка Энни не ослабевает ни на секунду, когда я отхожу в сторону, все еще немного ошеломленная, и светловолосая ассистентка и Катерина следуют за ней вместе с вешалкой для одежды, заваленной шелком, атласом и кружевами.
Я, конечно, сразу же отважу Катерину в сторону, пока Энни и ее ассистент готовятся. Мне требуется всего пять секунд разговора с ней, чтобы понять, что произошло. Лука позвонил ей после нашего разговора и договорился о том, что финальная встреча с платьем состоится в пентхаусе, а не в салоне. Что, конечно, он мог бы сказать мне, что собирается сделать, но он этого не сделал. Вместо этого он решил позволить мне думать, что ему все равно, и позволил этому случиться из ниоткуда.
Как всегда, это оставляет меня в замешательстве относительно того, что чувствовать. Я была так зла и разочарована на него за то, что он отказался отпустить меня, а потом он оборачивается и делает что-то вроде этого, что-то доброе для Катерины, что-то, что позволяет мне быть рядом с ней, несмотря на ограничения. И все же я все еще злюсь на него за то, что он вообще не позволил мне выйти из квартиры.
Лучше бы я никогда его не встречала, думаю я, опускаясь на диван и наблюдая, как Катерина тихо разговаривает с ассистенткой, рассматривая каждое платье, прикасаясь к нему. Лучше бы ничего этого никогда не происходило. Но даже сейчас, когда я так думаю, я уже не совсем уверена, что это правда. Без Луки и нашего принудительного брака я бы через несколько недель закончила колледж, готовясь отправиться в Париж, а затем в Лондон. Я была бы на пути к тому, чтобы навсегда покинуть Манхэттен, стать опытным участником оркестра, начать новую жизнь вдали от здешних воспоминаний.
Однако, когда я представляю это сейчас, это похоже на сон. Как будто жизнь, которая принадлежала кому-то другому. И мысль о том, что я больше никогда не увижу Луку, заставляет меня чувствовать, что я почти что-то теряю. Как наркотик, где я не хочу признавать, что становлюсь зависимой.
— Я примерю это, — говорит Катерина, вырывая меня из моих мыслей. — Что ты думаешь, София? Это красиво?
Я бросаю взгляд на каскад кружев, который она держит в руках, и заставляю себя улыбнуться. Предполагается, что сегодня я должна поддерживать ее, а не погружаться в собственные мысли.
— Оно великолепно, — говорю я ей, что легко сказать. На ней все было бы хорошо.
Она примеряет несколько платьев, переодевается в ванной на первом этаже, а затем выходит, чтобы я посмотрела. Все они прекрасны. Первое — приталенное белое кружевное платье с v-образным вырезом и рукавами до локтя, другое — кружевной лиф без бретелек и юбка из летящего тюля, а третье — изящная русалка из плотного простого белого атласа.
А затем она выходит в четвертой части. Платье простое, сшито из плотного белоснежного атласа, с вырезом без плеч и облегающим лифом, переходящим в пышную юбку. В нем нет ничего сказочного или похожего на принцессу. Это элегантное, великолепное платье, в котором Катерина выглядит как королева. Ее загорелая кожа сияет на фоне нежно-белого атласа, платье красиво облегает линии ее тела, не будучи слишком сексуальным, и когда ассистентка прикрепляет вуаль к ее волосам, расправляя тюль вокруг нее, я чувствую покалывание слез в уголках моих глаз.
— Это то, которое нравилось маме — тихо говорит Катерина. — Я думала, мне нужно что-то более богато украшенное. Но теперь, когда я снова надела его… — она колеблется, глядя в зеркало, которое установила для нее ассистентка. — Я думаю, оно идеально. — Она оглядывается на меня, прикусив губу. — А ты как думаешь, София?
У меня сжимается грудь, и мне требуется мгновение, чтобы обрести способность говорить. Мы не так уж хорошо знаем друг друга, только благодаря обстоятельствам мы вообще знаем друг друга, и я хочу сказать правильные вещи. Это важный момент в ее жизни, которым она должна поделиться со своей матерью, или сестрой, или близким другом, с кем угодно, кто ей ближе, чем я. Но я — все, что у нее есть.
— Я тоже думаю, что оно идеально. — Это правда, я не могу представить более совершенного платья. Другие были великолепны, но это подходит Катерине так, как будто было сшито для нее. — И ты почувствуешь, что она там, с тобой, по крайней мере, немного.
— Я тоже об этом думала. — Катерина закусывает губу, подходит к дивану и опускается на него рядом со мной, все еще в платье. Она тянется к моим рукам, берет их обеими своими и улыбается сквозь слезы, которые начинают стекать по ее лицу. — Большое тебе спасибо, София. Я не могу передать тебе как много для меня значит, то, что ты была со мной сегодня. Такое чувство, что у меня есть друг.
Моя грудь сжимается от эмоций, когда она сжимает мои руки. Как и в тот момент на вечеринке в честь моей помолвки, когда я мельком представила, какой могла бы быть моя жизнь с Лукой, если бы мы действительно любили друг друга, в тот момент, когда мы шутили и поддразнивали друг друга, я вижу проблеск того, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я действительно была частью этой семьи. Если бы я согласилась стать женой Луки, я бы старалась быть хорошей женой, поддерживать его и любить его. Катерина была бы моим другом, замужем за подчиненным боссом Луки. Я представляю ужины, которые мы бы устраивали, вечеринки, на которые мы ходили бы вместе, мероприятия, которые мы помогали бы организовывать. Я не могу представить день, когда Ана не была бы моей лучшей подругой, но я вижу место в моей жизни, которое заняла бы Катерина, и место, которое я заняла бы в ее. И это было бы неплохо. Вероятно, это была бы даже хорошая, счастливая, наполненная во многих отношениях жизнь. Но для того, чтобы иметь это, мне пришлось бы отказаться от всех идей, которые у меня всегда были о том, какой будет моя жизнь. Мне пришлось бы смириться со своими чувствами по поводу того, что Росси и его головорезы сделали с моей матерью, и с фактом того, что Лука теперь занимает место, которое раньше занимал Росси, и того, как я была втянут во все это.
Я не знаю, смогу ли я это сделать. Я не знаю, смогу ли я найти здесь место, когда я так сильно возмущена тем, как все это началось. Когда я даже не понимаю своих чувств к собственному мужу. Когда я попеременно не уверена, тот ли это человек, в которого я могла бы влюбиться, или тот, кого я должна бояться.
Но я знаю одну вещь…
Я сжимаю руки Катерины в ответ, глядя на нее с улыбкой на лице.
— У тебя действительно есть друг, — твердо говорю я ей.
И я знаю, что именно это я и имею в виду. Больше, чем все, что я сказала за долгое время.