Нарушенные обеты

Даниэльс Стефани

– Я просто потрясена.

Джек положил руку ей на плечо и легонько тряхнул.

– Не волнуйся. Мы все выясним.

Чувствуя, как в ней поднимается волна глубокой благодарности за поддержку, она провела Джека на кухню. Он внимательно осмотрел стены.

– Похоже, здесь поработал кто-то из приюта. Может быть, тот же негодяй, что разукрасил твой класс.

Она в недоумении пожала плечами:

– Но зачем? Меня все это приводит просто в ужас.

– Тебе сейчас надо развеяться. Я как раз собирался пообедать,

когда раздался твой звонок. Не хочешь ко мне присоединиться?

Обед с Джеком? В первое мгновение эта мысль ей не понравилась. Не этим сейчас была занята ее голова. Но, представив дымящийся кофе и взгляд теплых, глубоких глаз Джека, сидящего напротив, она переменила свое решение.

– Была бы рада, – негромко сказала она, беря сумочку и ключи.

В наполненном тонкими ароматами вьетнамском ресторанчике они оказались единственными в этот час посетителями. Обед давно кончился, ужин начинался значительно позднее, и ресторан был совершенно безлюдным. Изящная маленькая официантка с тонкими азиатскими чертами лица проводила их к самому дальнему столику. Откуда-то с кухни доносились звяканье посуды и звонкий женский смех. Еще одна официантка проходила вдоль столиков, зажигая на них свечи.

Джек отодвинул стул, приглашая Венди сесть.

– Это один из моих любимых ресторанов, – негромко произнес он, протягивая ей меню. – Рекомендую четырнадцатый номер. – На секунду он задержал на ее лице изучающий взгляд, будто видел ее впервые, и Венди почувствовала, что ее сердце внезапно забилось сильнее. Она уставилась в меню и попыталась овладеть собой, переключившись на изучение названий экзотических блюд.

– А что под этим номером?

– Жареный цыпленок в соусе из арахиса.

– Звучит неплохо. Наверное, очень вкусно?

– Очень. Совершенно необычная смесь арб-матов.

Венди снова посмотрела в меню, стараясь скрыть неловкость, и вздрогнула, когда неожиданно раздался голос официантки, спрашивающей, каким будет заказ.

– Мы начнем с салата со специями и мясом, – ответил Джек. – Потом номер четырнадцать, а дама будет… – Он посмотрел на Венди.

– То же самое. Только с рисом. Официантка записала заказ, одарила их улыбкой и оставила одних.

Джек качнулся, и под его весом деревянный стул скрипнул.

– Ты не будешь разочарована тем, что рискнула.

– Я люблю рисковать. – Венди вдруг подумала, что они оба говорят вовсе не о заказе.

– Я так и понял.

Он накрыл ее руку своей.

– Тебя, должно быть, напугало случившееся.

– Немного, – призналась она. – Мне кажется, кто-то против меня что-то имеет.

– Из своего опыта работы я знаю, что никакой опасности дети не представляют. Их выходки могут быть глупыми, противозаконными, но опасными – никогда.

Он погладил ее по руке, отчего по ее коже будто пробежала теплая волна.

– Спасибо. Не думай, что я до смерти перепугалась. Однако

нам сейчас нужно решить, как поймать диверсанта. – Она посмотрела в его голубые глаза, и тут ей пришла неожиданная идея. – Погоди! Я вспомнила!

– Что?

– Я заметила, что вместо «красотка» было написано «кросотка». Наш бандит очень неграмотен.

– Неграмотен у нас Ламар, – задумчиво сказал Джек.

– Вот как? Но надо в этом убедиться. Думаю, нам следовало бы устроить им урок правописания. Если такую ошибку совершит кто-нибудь из моих учеников, мы сможем найти злоумышленника наверняка.

– Разумно. – Он улыбнулся. – А что ты сделаешь потом, когда мы найдем любителя настенной живописи?

Она мягко высвободила свою руку.

– Пока не знаю. Может, заставлю несколько раз остаться после уроков.

Его лицо помрачнело.

– Оставить его после уроков одного, чтобы он мог куролесить, как ему вздумается? Нет, его придется передать полиции.

– Полиции? Ребенка? За то, что он сделал пару надписей на кухне? Я этого никогда не сделаю. Он просто ребенок.

Джек бросил на нее жесткий взгляд.

– Когда такой ребенок уверен в своей полной безнаказанности, он способен на многое.

– Все равно я не могу послать ребенка в тюрьму за надписи на стенах.

– Ну, положим, в тюрьму его сразу не отправят, а назначат испытательный срок…

Она оборвала его:

– Джек, если это связано с тюрьмой, я ничего делать не буду.

– Ты не права. Но в конце концов это тебе придется ремонтировать свою кухню.

Она хотела сказать ему, что он слишком жесток по отношению к своим подопечным, но тут в ее памяти всплыл страх, который она испытала, увидев надписи на стенах, и промолчала.

В этот момент официантка поставила на стол яркие тарелки с дымящимися яствами, от которых шли запахи мяты и арахиса.

Венди попробовала рис с соусом и произнесла:

– Восхитительно. Очень необычный вкус.

Джек ничего не ответил. Он ел молча; мрачное выражение не сходило с его лица. Видимо, ее слова ему не понравились. Разговаривать с ним непросто, решила Венди. Что там Эбби писала о том, как надо вести себя с мужчинами? Спрашивать о них самих? Может, ее вопросы погасят злые огоньки в его глазах?

– Расскажи мне, почему ты стал заведовать приютом?

Джек немного помедлил, вспоминая.

– Еще ребенком я хотел помогать людям. – Его голубые глаза посмотрели куда-то вдаль. – Моя мать была очень верующим человеком. Она говорила мне и моим братьям, что каждый человек должен сделать вклад в жизнь общества. Она учила нас, что мы должны не только брать, но и отдавать другим.

– Наверное, твоя мать была человеком с твердыми принципами?

– Да. И с твердой верой. Мой отец был дорожным инспектором. Его убили, когда мне было пять лет, и ей пришлось одной поднимать нас троих.