Нас больше нет
Шрифт:
— А ты еще кто такой? — с неприязнью переводит свое внимание на него Леша, забывая на какое-то время обо мне. — Мы с моей девушкой сами разберемся, кому и что приятно. А ты проваливай, — самоуверенно заявляет он.
На лице Давида появляется кривая усмешка, которая не обещает ничего хорошего. Слишком уж хорошо я знаю бывшего мужа. Все еще с легкостью могу прочесть каждую его эмоцию.
Он проходится по нам изучающим взглядом, останавливается на руке Леши, который все еще придерживает меня за поясницу, пытаясь
Взгляд Давида чернеет. В нем проскальзывает недовольство и гнев. Неужели решил, что я нуждаюсь в его помощи? Что сама не справлюсь с Алексеем?
— Руки убрал от нее, — от холодного тона Давида вздрагиваю даже я.
Запоздало понимаю, что не ему решать, кому меня трогать, а кому нет. Он потерял это право три года назад.
Но я настолько поражена этой встречей, что мыслю и действую заторможенно. Поэтому все еще молча пялюсь на него, не в силах произнести ни слова.
— А то что? — Леша выпирает вперед грудь, щетинится при этом, словно желая подразнить Давида, прижимается ко мне еще теснее.
— Поверь, тебе не захочется это узнать, — лениво говорит Леонов, еще на шаг сокращая между нами дистанцию.
— А ты у нас такой смелый, да? Знаешь вообще, кто я?
Ни один мускул не дрогнул на лице Давида. Он все так же смотрел на Лешу снисходительно-насмешливым взглядом. Словно на несмышленого ребенка, который пытается доказать свое превосходство.
??????????????????????????— Да мне насрать. — Он скрещивает руки на груди, каждая мышца на его теле напрягается.
— У вас все хорошо? — выглядывает из такси водитель, видно, что нервничает. Телефон в его руке разблокирован, он готов в любую минуту вызвать полицию.
— Все просто отлично, — поворачивается к нему Леша. — Не ждите нас, езжайте, я сам девушку подвезу.
— С тобой я точно никуда не поеду, — мне надоедает смотреть на этих двух петухов, и я встреваю в разговор. — Это была наша последняя встреча, Алексей. Всего хорошего, — с нажимом объявляю я в надежде на его понятливость.
Я разворачиваюсь, намереваясь уйти, но Леша не дает. Он ловит меня в кольцо своих рук, прижимает к своей груди спиной и шепчет в самое ухо:
— Детка, ну чего ты завелась? Подумаешь, сдуру хрень сморозил.
Его прикосновения мне неприятны после отвратительной реакции на мои шрамы в спальне.
— А ты у нас, видимо, непонятливый. — Сильные руки Давида рывком отрывают от меня парня, причем так неожиданно, что я негромко вскрикиваю от удивления.
— Ну все, ты меня достал, — рычит Леша и замахивается кулаком.
Но у Давида перед ним преимущество. Он тренированный боец, который много времени потратил на оттачивание своих навыков.
Поэтому он с легкостью перехватывает удар, выворачивая кисть Леши, который вскрикивает от боли.
— Так понятней? — лениво спрашивает у него Давид. — Или еще пообщаемся?
— Да пошел ты, — шипит Леша и снова вскрикивает от боли.
Наконец-то я не выдерживаю. Прихожу в себя.
— Давид, — произношу с упреком.
Его имя из моих уст слетает с трудом. Я так давно его не произносила вслух, запрещала даже мысленно вспоминать его, что становится непривычно. Когда-то такое родное имя стало абсолютно чужим.
Давид поднимает на меня вопросительный взгляд. На несколько мгновений вокруг нас словно все исчезает. Сердце пропускает удар, я с трудом сглатываю собравшуюся во рту слюну.
Давид резко отпускает Лешу, и тот падает на колени. По правде говоря, мне приносит удовлетворение унижение Леши. Потому что мне до сих пор больно из-за его слов.
— Вы что, знакомы? — удивленно спрашивает он, но никто из нас не спешит удовлетворить его любопытство. — Лера?
— Уходи, Леш. Вечер окончен, — безапелляционно заявляю я и кивком указываю в сторону дома, где осталась припаркована его машина.
Он открывает рот, хочет что-то сказать, но натыкается на тяжелый многообещающий взгляд Давида и принимает верное решение — уходит.
А мы с Леоновым остаемся на обочине дороги, все так же не в силах сказать друг другу хоть слово либо оторвать взгляд.
Я даже не прощаюсь с ним. Не считаю это нужным. Просто разворачиваюсь и тянусь рукой к дверце такси.
Он мне никто и должен прекрасно осознавать этот факт.
— Не стоит благодарностей, — звучит за спиной его насмешливый голос.
Его тон заставляет меня задержаться.
— Я не просила тебя о помощи. У меня все было под контролем, — огрызаюсь в ответ.
— Я так и понял, — усмехается Давид и подходит к автомобилю. — Эй, шеф, прости за простой, дальше мы сами, — протягивает водителю несколько смятых купюр.
Мужчина с подозрением смотрит на Давида, потом на меня. К деньгам не притрагивается, ждет моего решения. Это редкость на самом деле. Обычно людям плевать на то, что происходит вокруг. В частности на девушек, к которым пристают незнакомые мужчины.
— Нам с тобой не по пути, Давид. Не скажу, что рада была тебя видеть. — Я дергаю на себя дверцу и забираюсь на заднее сиденье автомобиля. — Пушкинская сорок семь, — называю водителю свой адрес, он заводит мотор и вбивает название улицы в навигатор.
Я вздрагиваю, когда с другой стороны от меня открывается дверь и рядом со мной плюхается Давид. Задумчивый и хмурый. На меня даже не смотрит.
— Провожу тебя. Хочу убедиться, что ты без приключений добралась до дома. Слишком уж хорошо я тебя знаю, Лера, — произносит он глухо.
— В этом нет нужды. Тем более твой внедорожник остался посреди дороги с включенными фарами.
— Ничего с ним не случится. Если угонят, то найду быстро, — отмахивается он и расслабленно откидывается на спинку сиденья.