Наш колхоз стоит на горке
Шрифт:
Прошли годы. Уже и Посиделкин в Березках давно забыт, а вот зверь, видать, прошлое помнит: он и сейчас обходит Березки, словно чумное место.
На лето к председателю съезжались разные родственники, а за ними родственники родственников, и далее — друзья и просто знакомые, а следом знакомые тех знакомых.
От разных зонтов и халатов, пижам и панамок здесь рябило до боли в глазах. На речке было тесней, чем на пляже в июле в Сочи.
И снова страдали гуси, снова страдали куры…
А в остальном жизнь в Березках
Короче, великое ждание было главным сейчас в Березках.
НОЗДРЯ В НОЗДРЮ
Рядом с Березками находился колхоз «Дубки».
Жили соседи мирно. Соревновались между собой в труде и приходили часто на помощь друг другу.
В соревнованиях между колхозами то уходили вперед Дубки, то вырывались вперед Березки. Но в итоге была только общая польза.
И вот председателем в Березках стал Рысаков.
В Дубках в те же годы председателем был Галопов.
Между ними тоже возникла борьба за первенство. Рысаков никак не хотел отстать от Галопова. Ну, а Галопов, конечно, от Рысакова. А так как Дубки в то время по всем показателям шли впереди, то Рысаков и бросил свой знаменитый лозунг: «Ноздря в ноздрю!»
То есть чтобы во всем ни на шаг от Дубков, во всем на едином,на одинаковом уровне.
Скажем, отстанут Березки чуть по пахоте — Рысаков тут же снимает всех со всех остальных работ, все дружно идут на пахоту. Смотришь — догнали они Дубки. То же самое повторялось в дни прополки, в дни сенокоса и других колхозных работ.
Правда, в Березках в такое время творилось нечто невероятное. Коровы мычали, оставаясь недоенными, свиньи визжали, будучи не кормленными. Петухи диким криком голосили от жажды.
Зато шли председатели, как кони в одной упряжке. Никто не вырывался из них вперед.
Короче, ноздря в ноздрю.
Тогда, решив обойти все же Рысакова, Галопов стал завышать обязательства. Рысаков не остался в долгу. А так как взять обязательства проще, а выполнить их сложнее, то у председателей начались трудности.
Выход нашел Галопов. Завышение было как раз по маслу. Чтобы выполнить обязательства, Галопов стал покупать масло в других колхозах и даже в других районах. Мало того: отправлял людей в город, и те в городских магазинах скупали для колхоза масло. И его же потом государству сдавали.
Чтобы не отстать от Галопова, Рысакову пришлось повторить то же самое.
Выполнили председатели свои обязательства. Вздохнули свободно. Никто не остался из них позади.
В общем, снова ноздря в ноздрю.
С хлебом было намного сложнее. Тут выход нашел Рысаков. Подчистил он накладные.
И Галопов подчистил цифры. И тоже отправил в район отчет.
На отчетах они и попались. Разобрались в районе в тех дутых цифрах. А заодно и во всем остальном. Посадили виновных в тюрьму. Судили. Дали им по суду одинаково, каждому равный срок.
Смеялись тогда в Березках:
— Снова в одной упряжке. Снова ноздря в ноздрю!
ПЯТЫЙ
С председателем, по счету от Топтыгина пятым, произошла история драматическая. А точнее сказать — трагедия.
В те годы увлекались составлением различных бумаг. Строчились отчеты, справки, сметы, поправки к сметам, добавления к справкам, и даже справки по количеству посланных справок, и даже отчеты по количеству сделанных смет и отчетов.
В район посылались донесения по любому в колхозе шагу, любому успеху, любому вздоху и даже выдоху. В тех местах, где стояли Березки, составление справок затмило все. Колхозы даже вели между собой борьбу за первенство в этом деле. Лучшие из них награждались.
И пятый не видел других для себя задач, как вовремя, подробно и четко ответить на любой приходящий в колхоз запрос.
Иными словами: председателем стал он отчетным, бумажным. Не председатель, а писарь, каллиграфист. Выводил он буквы и цифры действительно здорово.
Весна. Природа кругом в цветении. Журчат ручейки у Березок на тысячи разных тонов. Дуют весенние теплые ветры. А небо такое синее, такое уж синее, словно на его обновление потрачена вся на земле лазурь. Самое время думать о севе. Некогда думать пятому.
Пятый сидит пишет свои отчеты.
Осень. Идет она по лесу, по полю. Длиннее ночи, короче дни. Самое время о том подумать, где разместить, как урожай сохранить, какими путями колхозный доход умножить. Некогда думать пятому.
Пятый сидит пишет свои отчеты.
То же самое с ним зимой.
И даже летом, в самую страдную пору, некогда пятому выйти в поле.
Пятый пишет свои отчеты.
Из-за этих круглогодичных отчетов даже в отпуск бедняга поехать не может. По-человечески даже не спит.
Бумаги, бумаги, бумаги… Сотни, тысячи, десятки тысяч одних бумаг. Номера входящие, номера исходящие. Папки с ответами, папки с запросами. Бумажное море. Папочный океан.
И вот однажды глубокой ночью, сидя в правлении, строчил пятый какой-то сверхсрочный, сверхважный отчет. И вдруг рухнул на пятого шкаф с бумагами. Придавил он каллиграфиста. И в самый разгар работы. Правда, медицина у нас сильна, отходили врачи несчастного. Однако от этих производственных травм стал человек калекой.