Наш общий друг (Книга 1 и 2)
Шрифт:
– ...и держал бы все бумаги в таком порядке, чтобы в них всегда можно было разобраться: на каждой было бы коротко написано, что в ней содержится.
– Вот что я вам скажу, - начал мистер Боффин, комкая в руке измаранный в чернилах листок со своими записями.
– Если вы возьметесь вот за эти бумаги и разберете, что тут, по-вашему, можно сделать, мне будет лучше видно, как с вами поступить.
Сказано - сделано. Положив шляпу и перчатки, Роксмит спокойно сел к столу, собрал бумаги в ровную кучку, просматривая их одну за другой, складывал каждую пополам, помечал сверху и перекладывал во вторую кучку, а когда все бумаги перешли из первой кучки во вторую, достал из кармана веревочку и перевязал всю кучу щегольским узлом, проявив большой навык и ловкость в этом деле.
– Хорошо!
– одобрил мистер Боффин.
– Очень хорошо! Теперь скажите нам, о чем там идет речь; будьте так любезен.
Джон Роксмит прочел вслух свои записи. Все они были насчет нового дома. Смета обойщика - столько-то. Смета на мебель - столько-то. Обстановка служебных помещений - столько-то. Каретнику - столько-то. Конскому барышнику - столько-то. За упряжь - столько-то. Золотых дел мастеру - столько-то. Общий итог - столько-то. Потом пошли письма. Согласие мистера Боффина от такого-то числа, о том-то и том-то. Несогласие на просьбу мистера Боффина от такого-то числа насчет того-то и того-то. Письмо относительно проекта мистера Боффнна, полученного такого-то числа, о том-то. Все очень кратко и последовательно.
– Образцовый порядок!
– сказал мистер Боффин, постукивая пальцем по каждой заметке, словно отбивая такт.
– И как это вы устраиваетесь с чернилами, просто не понимаю: на вас ни пятнышка нет. А теперь насчет писем. Давайте попробуем написать письмо, - предложил мистер Боффин, потирая руки и сияя от восторга, как ребенок.
– Кому оно должно быть адресовано, мистер Боффин?
– Да кому угодно. Хоть вам самим.
Мистер Роксмит быстро написал и прочел вслух:
– "Мистер Боффин свидетельствует свое почтение мистеру Джону Роксмиту и сообщает, что принял решение испытать его в той должности, которую он желал бы занять. Мистер Боффин, ссылаясь на слова самого мистера Роксмита, откладывает рассмотрение вопроса о жалованье на неопределенный срок. Само собой разумеется, что мистер Боффин не берет на себя никаких обязательств в этом смысле. Остается добавить, что мистер Боффин, полагаясь на слово мистера Роксмита, надеется на его честность и преданность. Мистеру Джону Роксмиту предлагается немедля приступить к своим обязанностям".
– Ах, Нодди, вот это так письмо!
– воскликнула миссис Боффин, хлопая в ладоши.
Мистер Боффин был не менее восхищен: говоря по правде, в глубине души он считал и самое письмо и ту ловкость, с которой оно было написано, весьма замечательным проявлением человеческой изобретательности.
– И вот что я тебе скажу, миленький мой, - начала миссис Боффин, - если ты не договоришься сразу с мистером Роксмитом и будешь сам лезть во все, что не про тебя писано, так тебя кондрашка хватит, не говоря уже о том, что все белье будет в чернилах и сердце мое разобьется.
За такие мудрые речи мистер Боффин поцеловал свою супругу, а после того, поздравив Джона Роксмита с его блестящими успехами, пожал ему руку в залог новых отношений между ними. Миссис Боффин тоже подала ему руку.
– А теперь, Роксмит, надо вам хоть немного познакомиться с нашими делами, - сказал мистер Боффин, который по своей прямоте думал, что обязан выказать человеку доверие, если тот хоть пять минут прослужил у него.
– Я уже говорил вам, когда мы с вами познакомились, или, лучше сказать, когда вы со мной познакомились, что миссис Боффнн намерена устроить все по моде, только я еще сам не знал, как далеко мы зайдем. Так вот, миссис Боффин одержала верх, и мы теперь должны устраиваться как нельзя моднее.
– Я так и полагал, сэр, судя по расходам на новое обзаведение, отвечал Джон Роксмит.
– Да, - сказал мистер Боффин.
– Это будет что-то из ряда вон. Как раз кстати мой литературный человек говорил мне, что дом, к которому он, можно сказать, имеет отношение... в котором он заинтересован...
– Как владелец?
– спросил Джон Роксмит.
– Нет, не совсем так, - отвечал мистер Боффин, - а что-то вроде родственных отношений.
– Просто участие, - подсказал Джон Роксмит.
– Да, может быть, - согласился мистер Боффин.
– Как бы ни было, он говорил мне, что на доме висит объявление: "Сей весьма аристократический особняк продается или сдается внаймы". Мы с миссис Боффин ездили смотреть его, нашли, что он весьма аристократичен (хотя немножко и скучноват, но это, в сущности, одно и то же), и купили его. Мой литературный человек по дружбе ударился в поэзию и прочел нам прелесть какие стихи на этот случай: в них он поздравляет миссис Боффин с тем, что ей теперь принадлежит... как это, душа моя?
Миссис Боффин отвечала:
Чертог, чертог веселья полон *,
А залы, залы светом залиты.
– Вот именно. Тем ловчей получается, что в доме и правда есть два зала, с парадного хода и со двора; есть еще и помещение для прислуги. А кроме того, он нам прочел очень недурные стишки насчет того, что ежели миссис Боффин взгрустнется в новом доме, так он всегда готов прийти на помощь и ее развеселить. У миссис Боффин замечательная память. Ты не прочтешь нам эти стихи, душа моя?
Миссис Боффин согласилась и без единой ошибки прочла стихи, в которых было сделано такое любезное предложение - прочла точно так, как она их слышала:
Как плакала дева *, я вам спою, миссис Боффин
Когда погибла любовь,
И как она угасла навек, миссис Боффин,
Чтоб не проснуться вновь.
Спою вам о том, с разрешения мистера Боффина, как убит был герой,
А конь прискакал домой,
И если до слез мой тронет рассказ, за что прошу прощения у мистера
Боффина,
Гитарой утешу вас.
– Точка в точку правильно!
– сказал мистер Боффин.
– Мне особенно нравится то, что в этих стихах так кстати упомянуты мы оба.
Стихи произвели впечатление и на секретаря: он, видимо, был удивлен, что очень польстило мистеру Боффину и еще более утвердило его в высоком мнении о достоинстве этих стихов.
– Понимаете ли, Роксмит, - продолжал он, - мой литературный человек на деревянной ноге вообще завистлив. Так вот, я уже надумал, как это поудобнее устроить, чтобы Вегг вам не завидовал: вы держитесь своей части, а он будет держаться своей.
– Господи!
– воскликнула миссис Боффин.
– А я так думаю, что на свете всем места хватит!