Наш общий друг (Книга 1 и 2)
Шрифт:
Она вскочила на ноги. Он стоял очень тихо и только отодвинулся дальше в тень стены, будучи уверен, что не он ее потревожил. Она отворила дверь и крикнула встревоженно:
– Отец, это ты меня звал?
– И снова: - Отец!
– И еще раз, прислушавшись: - Отец! Мне показалось, что ты уже третий раз зовешь меня!
Ответа не было. Когда она вошла в дом, Юджин спрыгнул вниз и, шагая по грязи мимо того места, где прятался инспектор, вернулся к Мортимеру, которому и сообщил, что он видел девушку, а также о том, что все это становится страшновато.
– Если настоящий преступник чувствует себя так же, как я, то ему очень не по себе, - сказал Юджин.
– Влияние тайны, - заметил Лайтвуд.
– Я отнюдь не чувствую благодарности за то, что эта тайна сделала меня не то Гай Фоксом в подвале *, не то каким-то шпионом, - сказал Юджин. Налей-ка мне еще этой штуки.
Лайтвуд налил ему этой штуки, но она уже остыла, выдохлась и потеряла вкус.
– Тьфу!
– сказал Юджин, сплевывая в золу.
– Похоже на речную тину.
– А ты ее часто пробовал, речную тину?
– Сегодня, кажется, попробовал. Чувствую себя так, как будто наполовину утонул и проглотил с галлон тины.
– Влияние местности, - заметил Лайтвуд.
– Поди ты с твоими влияниями, что ты сегодня корчишь профессора, возразил ему Юджин.
– Долго мы тут еще пробудем?
– А как по-твоему?
– По-моему, я бы и минуты не остался, - отвечал Юджин, - эти "Веселые Грузчики" вовсе не так уж веселы. Думаю все же, что нам лучше сидеть здесь, пока нас не погонят вон вместе с другими подозрительными личностями ровно в полночь.
Он помешал в камине и уселся по одну его сторону. Пробило одиннадцать, и он попытался сам себя уверить, что успокаивается. Но тут у него заползали мурашки, сначала по одной ноге, потом по другой, потом по руке, по другой руке, по подбородку, по спине, по лбу, потом по волосам, потом по носу; потом он попробовал устроиться полулежа на двух стульях и застонал, а потом вскочил на ноги.
– Здесь кишмя кишат какие-то невидимые глазу и дьявольски проворные насекомые. У меня все тело колет, щекочет и дергает. В душе я уже кого-то ограбил при самых подозрительных обстоятельствах, и полиция гонится за мной по пятам.
– И со мной не лучше, - сказал Лайтвуд и сел напротив Юджина, совершив несколько эволюций, во время которых его взлохмаченная голова неизменно оказывалась самой нижней частью тела.
– Я уже давно не нахожу себе покоя. Все время, пока тебя здесь не было, я чувствовал себя как Гулливер, в которого стреляют лилипуты.
– Так не годится, Мортимер. Нам надо на воздух, надо разыскать нашего любезного друга и брата, мистера Райдергуда. И давай успокоимся на том, что заключим договор. В следующий раз, душевного спокойствия ради, мы сами совершим преступление, вместо того чтобы ловить преступника. Даешь слово?
– Ну еще бы.
– Решено! Пускай Типпинз побережется. Ее жизнь в опасности.
Мортимер позвонил, чтобы заплатить по счету: на звонок явился Боб, и Юджин, со свойственным ему небрежным сумасбродством, вдруг спросил его, не хочет ли он получить место у торговца известью?
– Благодарю вас, сэр, не хочу, - ответил Боб.
– У меня и тут место хорошее, сэр.
– Если вы когда-нибудь передумаете, - возразил Юджин, - приходите ко мне на разработки, для вас всегда найдется что-нибудь подходящее.
– Благодарю вас, сэр, - сказал Боб.
– А вот это мой компаньон, - продолжал Юджин, - он ведет все книги и платит рабочим. Хорошая плата за хорошую работу - вот какой у него девиз.
– Лучше и не придумаешь, джентльмены, - заметил Боб, получив на чай и правой рукой извлекая поклон из своей головы точно таким же образом, как накачивал пиво насосом.
– Юджин, - смеясь от всей души, обратился к нему Лайтвуд, когда они остались вдвоем, - как ты можешь говорить такие нелепости?
– Я в нелепом настроении, - изрек Юджин.
– И сам я человек нелепый. Все вообще нелепо. Идем отсюда!
Мортимеру пришло в голову, что некая перемена, словно подчеркнувшая все, что было в Юджине своевольного, безрассудного и беззаконного, произошла с его другом за последние полчаса. Зная наизусть все его причуды, Мортимер заметил в нем что-то новое, какую-то натянутость, которая в то время вызвала в нем недоумение. Эта мысль мелькнула у него в уме и забылась; но много спустя ему пришлось вспомнить о ней.
– Вон где она сидит, видишь?
– сказал Юджии, когда они остановились на берегу под откосом, где свистал и рвал ветер.
– Это у нее светится огонь.
– Я загляну в окошко, - сказал Мортимер.
– Нет, не надо!
– Юджин схватил его за плечи.
– Незачем глазеть на нее. Пойдем к нашему почтенному другу.
Он повел Мортимера к сторожевому посту, и оба они, став на четвереньки, заползли под лодку; после воющего ветра и неприютной тьмы там оказалось гораздо уютнее, чем они думали.
– Господин инспектор дома?
– прошептал Юджин.
– Я здесь, сэр.
– А наш приятель трудится в поте лица вон на том углу? Отлично. Что у вас было?
– Его дочь выходила на улицу: ей показалось, будто отец ее зовет; а может, это был просто знак, чтобы он держался подальше. Может быть и так.
– Могло быть и "Правь, Британия", да только не было, - пробормотал Юджин.
– Мортимер!
– Я здесь! (Он лежал по другую сторону инспектора.)
– Теперь уже два грабежа и один подлог!