Наш общий друг (Книга 1 и 2)
Шрифт:
Секретарь взял у мисс Беллы книгу - Белла обмахивалась ею, словно веером, - и пошел рядом с ней.
– У меня есть к вам поручение, мисс Уилфер.
– Да что вы, быть не может!
– протянула Белла тем же тоном.
– От миссис Боффин. Она просила передать, что будет очень рада принять вас через неделю, самое большее через две.
Белла повернулась к нему, дерзко приподняв красивые брови и опустив ресницы, словно говоря: "А каким образом вам доверили это поручение?"
– Я только ждал случая сказать вам, что я теперь секретарь мистера Боффина.
– Мне это ничего не говорит, - высокомерно отвечала мисс Белла, - ведь я не знаю, что такое секретарь. А впрочем, это не важно.
– Совершенно не важно.
Бросив украдкой взгляд на Беллу, он увидел по ее лицу, насколько неожиданным было для нее то, что он так охотно с ней согласился.
– Так вы всегда будете там, мистер Роксмит?
– спросила она таким тоном, словно считала это помехой.
– Всегда? Нет. Но очень часто - да.
– Боже мой!
– разочарованно протянула Белла.
– Но мое положение секретаря будет совсем другое, чем ваше, - вы гостья. Вы очень мало будете меня видеть или совсем не будете. Я буду занят делом, а вы - только развлечениями. Мне придется зарабатывать на жизнь, а вам ничего не придется делать, разве только веселиться и очаровывать.
– Очаровывать? Я вас не понимаю, - и Белла снова приподняла брови и опустила ресницы.
Не отвечая на это, мистер Роксмит продолжал:
– Простите, но, когда я впервые увидел вас, вы были в черном платье...
("Ну вот!
– мысленно воскликнула мисс Белла.
– Что я говорила нашим? Всем бросался в глаза этот дурацкий траур!")
– Когда я увидел вас в черном платье, то не мог понять, почему вы одна из всей семьи носите траур. Надеюсь, вы не сочтете дерзостью, что я об этом думал?
– Конечно нет, - свысока ответила Белла.
– Вам лучше знать, что вы думали.
Мистер Роксмит наклонил голову, словно прося прошения, и продолжал:
– Так как я веду дела мистера Боффина, эта маленькая загадка стала мне, наконец, понятна. Позволю себе заметить, что многое из утраченного вами, по моему убеждению, может быть возмещено. Я говорю, конечно, только о состоянии, мисс Уилфер, оставляя в стороне утрату совершенно чужого вам человека, о достоинствах или недостатках которого я судить не могу, да и вы не можете. Но эти добрые люди так великодушны, так бесхитростны, так расположены к вам, так стремятся - как бы это выразить?
– искупить свое счастье, что вам остается только пойти им навстречу.
Взглянув на нее еще раз украдкой, он увидел на ее лице тщеславное торжество, которого не могла скрыть напускная холодность.
– Случайное стечение обстоятельств свело нас под одной кровлей, и в дальнейшем нам предстоит встречаться, продолжая наше знакомство, а потому я взял на себя смелость сказать вам эти несколько слов. Надеюсь, вы не сочтете их за дерзость?
– почтительно спросил секретарь.
– Право, не знаю, что вам сказать на этот счет, мистер Роксмит, возразила ему девушка.
– Все это для меня совершенная новость, да, может быть, ни на чем и не основано, кроме вашего воображения.
– Вы сами увидите.
Луг, по которому они шли, находился как раз напротив дома Уилферов. Благоразумная миссис Уилфер, выглянув в окно и увидев дочь, беседующую с жильцом, немедленно повязала голову платком и тоже вышла прогуляться, как бы невзначай.
– Я только что говорил мисс Уилфер, - заметил Джон Роксмит, когда матушка Беллы величественной поступью подошла к ним, - что я по странному случаю попал в секретари или управляющие к мистеру Боффину.
– Я не имею чести быть близко знакомой с мистером Боффином, - возразила миссис Уилфер, взмахнув перчатками, с привычным для нее достоинством и в то же время с обидой, - и потому не мне поздравлять мистера Боф-фина с новым приобретением.
– Довольно незавидное приобретение, - сказал Роксмит.
– Простите, - возразила миссис Уилфер, - мистер Боффин может быть наделен самыми высокими добродетелями, больше даже, чем можно думать, судя по физиономии миссис Боффин, но нельзя же так унижаться и считать, что он достоин лучшего помощника.
– Вы очень любезны. Я говорил также мисс Уилфер, что ее ожидают в новом доме, и очень скоро.
– Подразумевается, что я уже дала свое согласие на то, чтобы моя дочь приняла предложение миссис Боффин, - произнесла миссис Уилфер, величаво пожав плечами и еще раз взмахнув перчатками, - и теперь не ставлю ей препятствий.
Тут запротестовала мисс Белла:
– Пожалуйста, ма, не говорите вздора!
– Потише!
– сказала миссис Уилфер.
– Нет, ма, я не желаю, чтоб из меня делали какую-то дуру. "Не ставлю препятствий!"
– Говорю, что не собираюсь ставить препятствий, - твердила миссис Уилфер, преисполнившись величия.
– Если миссис Боффин, чьей физиономии не одобрил бы ни один из учеников Лафатера * (тут миссис Уилфер вздрогнула), если она хочет украсить свой новый дом совершенствами моей дочери, то я согласна, пускай общество моей дочери сделает ей честь.
– Я с вами вполне согласен, сударыня, совершенства мисс Беллы могут только украсить новый дом миссис Боффин.
– Простите, - остановила его миссис Уилфер торжественно и строго, - я еще не кончила.
– Извините, пожалуйста.
– Я хотела сказать, - продолжала миссис Уилфер, явно не зная, о чем говорить дальше, - что когда я употребляю выражение "совершенства", то с оговоркой, что я не придаю этому никакого особенного значения.
Почтенная леди давала это исчерпывающее истолкование своих взглядов с таким видом, словно делала большое одолжение своим слушателям, а себе большую честь. Но мисс Белла рассмеялась коротким, пренебрежительным смешком и сказала:
– Ну и довольно об этом, мне кажется, поговорили, и будет. Мистер Роксмит, передайте, пожалуйста, самый сердечный привет миссис Боффин.
– Простите!
– воскликнула миссис Уилфер.
– Только поклон.
– Сердечный привет!
– повторила Белла, слегка топнув ногой.
– Нет!
– монотонно настаивала миссис Уилфер.
– Поклон.
– Скажем, сердечный привет от мисс Уилфер и поклон от миссис Уилфер, предложил секретарь в виде компромисса.
– И что я с удовольствием к ней приеду, как только она сможет меня принять. Чем скорее, тем лучше.