Наша компания

Коршунов Михаил Павлович

— А в кондитерскую когда? — спросил Пашка.

— В кондитерскую? Ах, да... Ну, пойдемте сперва в кондитерскую.

Отыскали ближайшую кондитерскую и подошли к продавщице в белой крахмальной наколке, отчего продавщица была похожа на боярышню.

— Гм... видите ли, товарищ продавец, — начал доктор, — у нас к вам один вопрос.

— Вопрос? Пожалуйста!..

— Вопрос от всего нашего общества, — показал доктор на себя и ребят. — Вот у вас, так сказать, имеются свежие пирожные. Ну, а если вы их не продадите

и они начнут засыхать, что вы с ними делаете?

— Кто их у вас доедает? — приподнявшись на носки, громко спросил Пашка.

Девушка засмеялась. Засмеялись и другие продавщицы.

— А у нас такого не бывает, чтобы пирожные засыхали. Мы работаем по плану. Сколько пирожных выпекаем, столько и продаем.

— И даже совсем ни одного пирожного не остается? — недоверчиво спросил Пашка.

— Ни одного.

— Жалко, — сказал Женя.

— Жалко, — подтвердил Пашка.

Станция метро на Арбатской площади побелела от снега. Из ее дверей вырывались густые облака пара.

Билеты ребята захотели покупать не в кассе, а в автоматах.

Доктору пришлось обшарить все свои карманы, пока он набрал мелочи на два рубля. Каждый покупал сам себе билет.

Новая станция «Курская» была залита, казалось, июльским солнцем. Много люстр с тонкими стеклянными трубками излучали этот свет.

Витя заметил в мраморной нише вазу из матового стекла. Она была укреплена на бронзовом цоколе. В ней бился, полыхал солнечный луч.

— Что это горит? — спросил Витя, прикасаясь к вазе. — Она совсем не горячая.

— Это люминесцентная лампа, — объяснил доктор — в ней светится особый газ, и получается холодный свет.

— Холодный свет? — удивился Витя. — Как это?

— Северное сияние, например, — холодный свет. И радуга. Глубоководные рыбы излучают такой же свет.

— Рыбы?

— Да. Или жуки-светляки еще. Ты их видел когда-нибудь?

— Видел.

— Так это и есть холодный свет.

Пашка и Женя захотели прокатиться на эскалаторе.

Лестницы ползли бесшумно и плавно.

Пассажиры, поднимавшиеся вместе с ребятами, вдруг начали улыбаться и показывать на соседний эскалатор. Когда ребята присмотрелись, то оказалось, что на лестнице ехал малыш и держался за перила.

Но он был такой маленький, что за эскалатором его не было видно, а только была заметна на перилах красная варежка. Так и ехала одна эта варежка.

Накатавшись вдосталь на эскалаторе, отправились на следующую станцию, которая называлась «Таганская». Станция была украшена барельефами героев войны: пехотинцев, моряков, летчиков, танкистов.

В конце станции толпился народ.

Первым полез в толпу Пашка, за ним Витя и Женя. Доктор пробирался последним.

Витя протискался к деревянному барьеру и увидел письменный стол. За столом сидела девушка в форме работника метро, в синем берете, на погонах белые нашивки.

Напротив девушки сидел военный и что-то торопливо писал в большой книге. Когда военный кончил писать и книгу закрыли, Витя прочел на ней заглавие: «Для записи впечатлений».

Потом сел старик. Он расстегнулся, прокашлялся, взял ручку и принялся неторопливо вписывать свое мнение в книгу. Окончив писать, он хлопнул по книге ладонью и поднялся.

— Кто еще, товарищи, пожалуйста, — приглашала девушка в берете. — Кто хочет еще сделать запись? Какое впечатление произвели на вас станции? Ваши пожелания, советы, пожалуйста.

— Можно мне? — набрался смелости и вышел вперед Витя.

— А ты писать умеешь?

— Я школьник, — ответил обиженно Витя.

— Ну, тогда садись. Напиши номер своей школы, в каком ты классе. А как ты учишься?

— Витя хорошо учится, — вступился Пашка за брата. — И я буду хорошо учиться.

Витя придвинул к себе книгу и стал думать.

— Ну, что ты притих? — раздался веселый голос доктора.

Доктор тоже пробрался к столу.

Витя подумал еще немного и сказал:

— Я напишу: «Нам понравилось. Ура!»

— Славно придумано, — сказал доктор. — В особенности «ура». Так и пиши.

Витя придирчиво оглядел кончик пера и начал выводить буква к букве.

— Теперь подпись, — сказал доктор, заглядывая в книгу через Витино плечо: — «Москвич Витя Демидов».

— И мы хотим, — выступили тут вперед Пашка и Женя. — Мы тоже москвичи.

Кругом засмеялись.

— Правильно!

— Пустите их, раз тоже московские!

— Так вы, наверно, писать еще не умеете? — улыбнулась девушка.

— Я нарисую, — сказал Пашка.

— А я... — грустно вздохнул Женя, — я не умею.

— Не горюй, — стали со всех сторон утешать Женю. — Он за тебя нарисует.

Кто-то протянул Пашке карандаш.

Пашка на коленках устроился на стуле, подумал и нарисовал ниже Витиной подписи серп и молот.

Когда на следующий день Пашка вернулся из детского сада, а Витя — из школы, с праздничного утренника, их первым вопросом было:

— А где доктор?

— Уехал, — сказала мама. — Вам он подарок оставил.

— Уже уехал? Насовсем? — спросил Пашка.

— Да, насовсем, — ответила мама.

Витя и Пашка увидели на столе записку и соломенную корзиночку с пирожными. Витя развернул записку и прочитал: «Необходимо съесть, пока свежие».

Пашка печально вздохнул. Вздохнул и Витя. Их не обрадовали даже пирожные.

Только сейчас ребята почувствовали, как за прошедшие два дня они полюбили этого большого и доброго человека.

А он как неожиданно приехал, так неожиданно и уехал.

И приедет ли он опять? И когда?..