Наша первая революция. Часть I

Троцкий Лев Давидович

«Нужно договориться с населением лицом к лицу, какие требования его фантастичны и какие – вполне основательны. В этом главный смысл предстоящих выборов, – во взаимном договоре лиц различных классов». Так откровенно высказывался г. Родичев в начале марта в цитированной выше речи на собрании петербургского юридического общества. И он тут же пояснил, как именно он думает достигнуть соглашения с «населением» и для чего это ему необходимо.

«Только системой всеобщего избирательного права, – сказал он, – можно будет внести успокоение умов и вырвать доску из-под ног у деспотии, с одной стороны, у революции – с другой» («Право», 1905, N 10). [110]

110

Родичев – речь, произнесенная на заседании петербургского юридического общества 7 марта.

Позиции освобожденцев, которые в лице гг. Родичевых совершенно сливаются с левыми земцами, обрисована в этих немногих словах с ясностью, граничащей с цинизмом.

Чтобы

показать, как нащупывает свой путь левое крыло демократии, мы процитируем речь г. Мякотина, [111] произнесенную 21 марта в том же юридическом обществе. Он решительно протестует против либеральных примиренцев, исходящих из предположения, что в России есть сила, которая одушевлена намерением немедленно преобразовать русскую жизнь. Единственно, где можно было увидеть эту силу, говорит он, это – в рескрипте 18 февраля. С тех пор прошел уже месяц: мы пережили погром в Феодосии, избиение в Баку, избиение интеллигенции в Курске и Пскове и мн. др. 18 марта мы узнали, что работы отодвинуты на несколько месяцев. Из всего этого возможен лишь один вывод: в рескрипте нет реального содержания, он не знаменует собой поворота к действительной жизни, а представляет лишь попытку ответить на ставшие насущными вопросы отрицанием. Не здесь родятся те силы, которые толкают русскую жизнь к преобразованиям и должны передать дело народа в руки самого народа. Если русское общество получило за последнее время возможность говорить не громко, но хоть вполголоса, – то лишь потому, что изменился характер народной жизни, и из народа вышли силы, вступившие в открытую борьбу за новые начала жизни, за права личности и гражданства. Благодаря борьбе, перед русской интеллигенцией выдвинулся вопрос: пролагать ли ей мосты к осуществлению частичных преобразований, к передаче власти в руки групп, которые постараются обеспечить свои интересы, или направить свои силы на поддержание тех боевых лозунгов, на которых могут объединиться живые силы страны. Решение вопроса может быть только одно: она не может идти на уступки и должна требовать созыва Учредительного Собрания на началах всеобщей, прямой, равной и тайной подачи голосов («Право», 1905, N 13). [112]

111

Мякотин, В. А. – известный писатель-народник. С 1887 г. по 1902 г. был одним из активнейших сотрудников журнала «Русское Богатство». В 1901 г. был арестован и выслан из Петербурга как политический преступник. После 1904 г. был освобожден из-под надзора и, возвратясь в Петербург, вступил в редакцию «Русского Богатства». Вместе с Пешехоновым и др. Мякотин принадлежал к правой группе народников и был одним из основателей народно-социалистической партии. Во время войны был оборонцем, в 1917 г., конечно, усердно защищал коалицию «живых сил» страны против «анархических элементов». Вместе с другими либералами от социализма Мякотин враждебно встретил октябрьский переворот, а позже поддерживал контрреволюцию на юге.

112

Мякотин – речь произнесенная на заседании конференции присяжных поверенных: «Возможные основы избирательного права».

Мы вовсе не хотим сказать, чтобы мысли эти были чрезвычайно смелы или оригинальны. В социал-демократической литературе они высказывались с неизмеримо большей энергией и обоснованностью – и притом еще в те незабвенные времена, когда классовый характер русской оппозиции был для радикалов «Русского Богатства» шифрованным письмом за семью печатями, и всякая попытка со стороны марксистов расшифровать политические шифры считалась навязчивым бредом. Как недавно это было и вместе – как давно!

Мы вовсе не хотели также сказать, что наметившиеся в среде интеллигенции два течения непримиримы. Мы видим, что сейчас они еще не разошлись. Мы увидим, как они будут впоследствии снова протекать по общему «конституционному» руслу, у слияния еще отличаясь друг от друга привнесенной ими окраской, а затем все более и более растворяясь друг в друге…

Они еще не разошлись, говорим мы, а в демократической России они снова сойдутся. Но в ближайший период, который будет периодом борьбы за эту новую Россию, им предстоит разрыв, временный, но тем более острый. «Боевые лозунги», которые рекомендовал г. Мякотин, будут становиться все резче и смелее или все «фантастичнее» и «неосновательнее», чтобы говорить языком г. Родичева. Тогда они, эти демократы поневоле, сделают, может быть, еще шаг влево – все с той же целью «договориться с населением лицом к лицу», – но наступит, наконец, предел их политической эластичности и он не так далек!.. А в это время левая ветвь того же ствола, менее связанная с общими классовыми корнями экономической эксплуатации, более преданная широким целям буржуазно-демократического прогресса, более способная жертвовать грубыми и узкими интересами имущих классов, будет окрашиваться всеми «фантастическими» красками политической палитры.

И сегодняшние братья, дети одной социальной семьи, окажутся завтра злейшими врагами, чтобы впоследствии снова протянуть друг другу братские руки, когда возмутившаяся жизнь устанет от собственного бешенства и войдет в берега «правопорядка» или еще раньше, когда пролетариат своими суровыми атаками ужаснет все образованное общество перспективой «культурного одичания» и отбросит демократов всех нюансов в одну «священную фалангу цивилизации и мира».

Ca ira, ca ira, Qui vivra – verra! (Это будет, будет, Поживем – увидим).

III. Отделение от либералов и период расцвета

Было бы слишком утомительной и по существу дела излишней

работой подробно излагать здесь все манифестации демократической мысли этого периода, – да и вряд ли нам удалось собрать сколько-нибудь исчерпывающую коллекцию резолюций, петиций, постановлений и записок. Достаточно будет, если мы перечислим важнейшие из этих документов и установим их характерные черты.

Первое, что мы считаем нужным еще раз подчеркнуть, так это тот факт, что всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право царит отныне во всех заявлениях безраздельно. Петербургские рабочие так решительно пристыдили передовую интеллигенцию радикализмом своих требований, что сразу отняли у нее возможность гласно сомневаться в «своевременности», «уместности» и «целесообразности» всеобщего голосования. Как японцы обеспечили своему флоту неоспоримое господство внезапным нападением 28 января, так, через год, пролетариат внезапной атакой 9 января сразу обеспечил безраздельное господство своему основному лозунгу над политической волей либеральных кругов.

Заявлений, которые высказывались бы против всеобщего голосования, мы уже не встречаем. Таких, которые обходили бы этот вопрос, по-прежнему укрываясь за ноябрьские земские тезисы, ничтожное меньшинство^{24}. Отныне юристы, педагоги, врачи, гражданские и иные инженеры, агрономы, статистики, журналисты, ветеринары, общественные еврейские деятели, члены николаевской библиотеки, тираспольские граждане и камышинские обыватели, наконец, просто разного звания и состояния лица твердо заявляют, что единственным выходом из всех отечественных зол, профессиональных неурядиц и непорядков, культурных нехваток, словом, из того, что называется «современным положением», является Учредительное Собрание, свободно избранное на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права. Наконец, даже профессора высказываются за всеобщее и равное избирательное право, умалчивая лишь о том, должно ли оно быть прямым (смотри постановления съезда профессоров 25 – 28 марта 1905 г.).

Отныне либеральному генерал-майору Кузьмину-Караваеву, [113] прежде чем высказаться за цензовое избирательное право, придется полчаса потратить на расшаркивания перед великим принципом всеобщего голосования. Отныне доблестные тверские Аяксы, [114] Петрункевич и Родичев, принуждены будут первородную подозрительность собственника к массе прикрывать аргументами о технических якобы преимуществах двустепенного голосования. «Русские Ведомости», в течение десятилетий бывшие свалочным местом тоски по земскому цензу 64 года, – отныне и они исторгнут из своей груди вздох надежды на установление «справедливого» принципа всеобщей подачи голосов. И мы имеем все основания думать, что если бы кто-нибудь дал себе труд раскрыть «Вестник Европы», [115] то смельчак убедился бы, что и в этом коричневом гробике покоятся симпатии к suffrage universel.

113

Кузьмин-Караваев – профессор военно-юридической академии и писатель. Член Государственной Думы 1-го созыва. В либеральном движении 1905 г. играл видную роль, примыкая к его правому крылу. Вместе с рядом других умеренных либералов был организатором партии демократических реформ (1906), занимавшей среднюю позицию между кадетами и октябристами, а в 1907 г. был членом II Думы.

С 1898 г. помещал ряд статей в «Праве», «Вестнике Европы», «Русских Ведомостях» и др. С осени 1905 г. вел в «Вестнике Европы» общественную хронику. В 1915 году состоял членом редакции этого журнала и вел отдел «Вопросы внутренней жизни».

114

Аяксы – имя двух знаменитых в греческой мифологии героев, принимавших участие в Троянской войне.

115

«Вестник Европы» – ежемесячный журнал, основанный в 1866 году М. Стасюлевичем. Отражал взгляды либеральной буржуазии и вел борьбу с русскими марксистами, особенно в статьях своего сотрудника Слонимского. Впоследствии его редактором стал Арсеньев, а с 1909 года редактором-издателем стал М. М. Ковалевский. Журнал выходил вплоть до революции.

Такова судьба многих политических идей, которые кажутся долгое время утопическими. Пришел час, когда из маленьких фактов сложился большой факт революции, и фантастические идеи шутя посрамляют мудрость мудрых. То ли мы еще увидим, господа!.. Но вернемся к февральским и мартовским резолюциям.

Екатеринославское юридическое общество в своей телеграмме, посланной совету министров 1 марта, констатирует, что страна находится «в процессе глубокого возбуждения всех ее общественных сил»; нужны немедленные реформы; законодательная палата должна быть построена на началах всеобщей, тайной и прямой подачи голосов; выборам должно предшествовать установление личной неприкосновенности, а также свободы слова и собраний, дабы зрелые общественные силы могли благотворно влиять на народ, подготовляя население к спокойному восприятию грядущих великих преобразований. Телеграмма требует, чтобы в особое совещание при министерстве внутренних дел были призваны и представители населения.

Сумское сельскохозяйственное общество в своем постановлении от 6 марта исходит из необходимости «умиротворить страну и остановить уже начавшееся движение крестьян», а в качестве средства указывает на созыв народных представителей, свободно избранных путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования; кроме того общество ходатайствует, чтобы в особое совещание были приглашены представители от земских собраний, городских дум и ученых учреждений. Того же требует и нежинское сельскохозяйственное общество.