Наша светлость
Шрифт:
И поэтому крайне неосмотрительно проводить ее вот так, без подготовки... свадьбу Меррон тетушка подготовит сама. Не следует сомневаться, что рано или поздно найдется тот, кто оценит Меррон по достоинству. Тянуло встрять в тетушкину речь, сказав, что один такой нашелся, только все равно ушел, хотя и обещал вернуться... Больно надо.
Зато теперь она женщина.
Правда, зеркало не показывало никаких изменений, но осознание собственной исключительности - Меррон сделала то,
А согретая душа требовала отдыха.
И тетушка Бетти согласилась, что сон - лучшее лекарство от всех неприятностей. Почему-то она считала, что Меррон переживает из-за отсутствия женихов. Ха! Засыпала она с чувством выполненного долга и осознанием скорых перемен в жизни.
К сожалению, перемены оказались слишком уж скорыми и вовсе не такими, как хотелось Меррон.
Ее разбудила Летти, верная тетушкина камеристка, которая втайне Меррон недолюбливала, считая взбалмошной, наглой и неблагодарной девицей, способной лишь изводить тетушку капризами. Но сейчас Летти улыбалась так, что Меррон заподозрила неладное.
– Скорее, леди, скорее... вам надо умыться... одеться...
И платье подала лиловое, с тремя рядами оборок по лифу - портной настоятельно рекомендовал их как альтернативу ватным вкладкам, которые Меррон наотрез отказывалась использовать. У платья было два ряда позолоченных пуговиц и крупный бант на том месте, где у нормальных женщин имелась задница.
– Садитесь, я вас расчешу...
И расчесывала быстро, умело, почти не дергая. А раньше постоянно жаловалась, что, дескать, не нарочно, просто волос у Меррон густой и непослушный.
Лиловая лента для волос.
Тетушкины любимые духи... все это было в высшей степени странно.
– Что происходит?
– Тетушка ждет тебя...
И не одна. В крошечной гостиной - комнаты тетушке предоставил кто-то из ее многочисленных поклонников, ухаживания которых благочестивая вдова принимала со сдержанным достоинством - милейшая Бетти поила чаем Сержанта.
Вот уж кого Меррон не ожидала увидеть.
Он смешно смотрелся в этой комнатушке, среди розовых подушечек, белых фарфоровых кошек и пасторальных картин. Сам серый. Блеклый какой-то. И мрачный донельзя. А Бетти мрачности не замечает. Щебечет... сахар, сливки, малиновое варенье... в их поместье замечательная малина растет. Ягоды - с кулак. А уж сладкие до невозможности и очень полезные.
– Добрый день, - Меррон решила, что будет вежливой. Хотя бы для того, чтобы не огорчать тетушку.
– Меррон, милая!
Сколько радости... даже для тетушки перебор.
Но главное, что здесь делает человек, с которым Меррон мысленно попрощалась? Он окинул Меррон внимательным взглядом - сразу стало стыдно и за бант, и за оборки, и ленту в волосах - и кивнул.
– Я так за тебя рада!
Совсем не понятно. Сомнительно, чтобы Бетти испытала радость, узнав о подробностях вчерашней ночи.
– Что происходит?
Меррон улыбалась, правда, осознавая, что улыбка ее вовсе не столь дружелюбна, как у тетушки. Летти вовсе говорила, что Меррон на людей скалится, отчего люди испытывают глубокое душевное волнение. Но если Меррон возьмет на себя труд потренироваться перед зеркалом час-другой, лучше третий... или неделю, то она научится хотя бы выглядеть дружелюбно.
– Я на тебе женюсь, - сказал Сержант, подставляя чашку.
Сливок тетушка добавила от души.
– Что?
– Это же просто замечательно!
– тетушка Бетти смотрела на Сержанта влюбленными глазами. Конечно, нашелся тот самый, предсказанный ею, сумевший оценить скрытые прелести Меррон. Хотя, вспоминая о том, что было, следовало признать - прелести, если таковые в принципе имелись, были максимально открыты.
– Нет!
– Что нет?
– и чай пьет с этаким издевательским спокойствием.
– Я не выйду за него замуж!
– Почему?
– искренне удивилась тетушка и в голубых очах ее мелькнула печаль.
– Меррон...
– Я имею право выбрать!
Она - не корова, которую можно вот просто так купить... ах нет, взять с доплатой. Женщина - тоже человек!
– Ты вчера выбрала, - Сержант отставил чашку.
– Сегодня мой черед.
Да если бы Меррон знала! А взгляд какой равнодушный. Мертвый взгляд. И с ним вот жить? Меррон не про взгляд, про человека. Одно дело - ночь, ей местами даже понравилось, но совсем другое - замуж. Он же деспот! И в равенство не верит! И значит, что... что...
Меррон не додумала, что именно это значит.
– Да я скорее умру!
На тетушку это всегда действовало. И сейчас она побледнела, представив, что Меррон возьмет и отравиться уксусной эссенцией, как сделала одна родственница дальней родственницы тетушкиного мужа.
– Возможно...
– Бетти обратила растерянный взгляд, полный мольбы - не находилось еще человека, способного устоять перед этим взглядом - на Сержанта.
– Стоит немного... подождать... дать вам время...
– Прекрати.
Это не тетушке - Меррон. И мертвые глаза ненадолго оживают, но выражение их не удается истолковать, но Меррон вдруг становится страшно.
– Ваша племянница вас шантажирует. Вы ее избаловали. Позволяете все, что ей хочется, а она считает, что так и надо.