Наше дело правое
Шрифт:
— Эттин, да когда я тебе форт в непорядке сдавал?!
— А хотя бы в прошлый раз! Оружейная в некомплекте, по всему форту свинюшник… еще хоть раз такое увижу — не с кого другого, с тебя спрошу!
— Ну, на тебя не угодишь…
Я потихоньку только посмеиваюсь, заслышав краем уха эту перебранку. Не так на самом деле все и страшно было в прошлый раз, но Эттин не был бы Эттином, если бы не проверил все до последней мелочи, будь то наговоренные наконечники для стрел или старая швабра. Злые языки поговаривают, мол, это оттого, что в боевой своей трансформации Эттин — вампир, вот и пьет кровь из кого ни попадя. Правды в этом ровно столько, сколько в любом злопыхательстве.
Но до тех пор мы за Эттином как за каменной стеной.
— Ну что, доволен, язва ты этакая? Оружейная в порядке? Полы везде помыты?
— Зато кладовые полупусты — вот как сердце чуяло! Когда вы ухитрились столько слопать? И что теперь — вы по домам, а я своих ребят должен на голодном пайке держать?
Я же говорил, что Эттин ради нас в лепешку разобьется!
— Великое дело, тоже мне. Сходят твои ребята на охоту — вот и не впроголодь! Ну не успели мы для вас поохотиться, четыре дня дождь лил, вот запасы мы и того… приели.
— Ладно… сейчас и в самом деле ничего другого не остается. Когда вернешься, первым делом сообщи, чтобы следующая смена припас съестной побольше взяла. Принимаю я у тебя форт. — И уже во весь командирский голос: — Внимание! На счет «три» во дворе форта остается только отбывающая домой смена. На счет «пятнадцать» — всем быть на опушке. Бе-гом марш!
Я срываюсь с места еще до того, как Эттин произнесет «раз!». Еще бы — вот-вот Возвратные Врата откроются, и, если мы окажемся рядом с ними, нас просто утащит обратно.
На лесной опушке мы оказываемся на счете «двенадцать» — все до единого. Кто бы посмотрел, сказал бы, что люди так быстро бегать не могут. Что верно, то верно — но ведь мы и не люди… не совсем люди.
Мягкий мох под ногами, запах лесной прели, медно-рыжий промельк спешащих по своим важным и срочным делам муравьев, бронзовое сияние сосновой коры в алом отблеске Возвратных Врат… Это ведь прибытие фиолетовое, а возвращение отчего-то всегда алое… Алый сполох, длинный и быстрый, как дальняя ночная зарница, когда гроза еще почти у окоема, и даже гром не доносится, и лишь молнии одна за одной озаряют темноту… Алый, как пух здешних одуванчиков… он гаснет, и небо снова спокойное и привольное, и большие пушистые облака важно разгуливают, ступая по нему мягкими лапами, и шепот листвы притрагивается к тишине.
Мы влетели в эту тишину, смеясь и задыхаясь после быстрого бега, — и она обняла нас…
— До чего же хорошо… — тихо говорю я. — Так бы и не уходил обратно в форт… хотя бы сейчас…
— А сейчас тебя никто и не неволит, — улыбается Эттин, и его улыбка удивительно и неуловимо похожа на здешнюю тишину. — Это нам пора возвращаться в форт, чтобы пустым не стоял, а ты как раз остаешься. Кому-то сегодня и поохотиться надо.
Вот уж с чем я спорить не стану! Ни с тем, что кто-то должен сегодня выйти на охоту, ни с тем, что этот кто-то — я. В самом деле — кому и охотиться из нас, как не мне?
И потому, когда все возвращаются в форт, я остаюсь, быстро притянув к себе напоследок Далле и поцеловав
И внезапно белые подбрюшья облаков алеют, алый отсвет ложится на мою тропу, такой невозможный, такой неуместный здесь и сейчас алый цвет — словно сама тишина ранена насмерть и истекает кровью.
Я оборачиваюсь — и с ужасом вижу, как раскрывается над фортом алый зев Возвратных Врат.
Я даже понять еще ничего не успеваю, а ноги уже несут меня обратно к форту, над которым гаснет алое зарево, — к опустевшему форту!
Да, я знаю, что иногда Врата раскрываются и сами собой, помимо воли привратного мага. Да, я знаю, что форт простоит пустым недолго: хоть и не сразу можно открыть одни Врата вслед другим — пространство должно остыть от пронзающей его раскаленной иглы, — но дольше часа промежуток между открытием двух Врат на одно направление никогда не длится. Да, я знаю, что совпадения, что греха таить, случаются.
А еще я знаю, что часа довольно, чтобы Граница была нарушена — да что там, и нескольких минут может хватить.
И я не имею права верить в совпадения.
Я бегу — так, что сердце колотится о ребра, а встречный воздух становится встречным ветром, воет в ушах и раздирает легкие. Человек не может бежать так быстро… и даже волк не может. Но я не человек и не волк. Я — оборотень.
Я сильнее и быстрее и волка, и человека, вместе взятых, и я должен успеть, не имею права не успеть, потому что небо вспухает темно-багровым огнем чужих Врат…
Гвалт вокруг стоит просто невероятный — ну еще бы!
Никто и глазом моргнуть не успел, как нас затянуло в алое зарево. Всех до единого, кроме Дилана — и теперь он там один. А пока еще он вернется с охоты, форт пуст! Да и скоро ли еще Дилан вернется в форт? И что он сможет — совсем один? Что он сможет сделать до нашего возвращения, если Граница будет нарушена?
Остаться в живых?
Я очень надеюсь, что он сумеет хотя бы остаться в живых, хотя бы продержаться, пока мы не придем на подмогу, — потому что большего ему не суметь. Когда создания иного мира переходят Границу, они не делают этого в одиночку. Не приходят они и сразу целым войском. После того, самого первого раза, войско ни разу не могло протиснуться во Врата — после того, как предательски пролитая кровь открыла их. Корабль не приплывет посуху, даже по ручейку не приплывет — ему нужна большая река… а на Границе больше не льются реки крови. Нет… во Врата может протиснуться только передовой отряд, а не вся армия… Но если остановить этот отряд будет некому, если его бегство не запечатает Врата хотя бы на время, за ним последуют остальные… что может сделать один человек с целым отрядом — даже если он не совсем человек?
Форт пуст… И даже если Дилан вернется в срок, один он не сможет помешать продвижению врага. Даже оборонять форт в одиночку и то не сможет.
Пусть это будет совпадение, мысленно молю я неведомо кого. Пусть это будет просто совпадение. Просто случайное открытие Врат. Голая граница… и Дилан — совсем один… пусть это будет просто совпадение. Пусть мы найдем Границу нетронутой, когда вернемся в форт. Нетронутую границу и живого Дилана.
Но я не верю в это — я всего лишь хочу в это верить. И к тому же я не имею права в это верить. Я даже отвлекаться на подобные мысли не имею права.