Наше послевоенное
Шрифт:
После армии он снова пытался сдать в медицинский, пытался три раза, и все безуспешно. Годы шли, Миша отступился от своей мечты, и поступил в физкультурный в Тбилиси же. После армии он эти три года работал тренером по теннису в детской спортивной школе, так как имел первый разряд по теннису и по волейболу тоже.
Миша был прекрасный парень, с легким, мягким чувством юмора, начитанный, веселый и улыбчивый. Любил маленьких детей и иногда приводил на море девочку своих соседей. Когда им некуда было ее девать, они просили Мишу, и Миша с ней нянькался.
В общем, можно было не влюбиться в такого парня?
И теннисистки, и волейболистки, среди них были уже и взрослые девушки, все его обожали и я в том числе.
18 июля. Очень жарко. Я сейчас буду обедать. Утром была на море, в 7 часов, а потом на тренировке. Вечером снова иду.
Зоя стрясла себе часы, уже в третий раз. Мать может ее на тренировки не пустить.
Зоя тоже ходит на теннис. Добились мы этого с большим трудом. Дело в том, что Зоя осталась на второй год и попала в наш класс по болезни - после тяжелой ангины у нее была ревматическая атака. Кроме того, Зойкин папа считал, что спортом заниматься порядочной девушке не следует, там она только собьется с пути. Основной аргумент в спорах с ним был тот, что я вот хожу на спорт, а с пути не сбилась, девушка скромная и учусь на отлично. И дядя Егиш, который, как мне казалось, и в лицо меня узнавал с трудом, а на самом деле одобрял нашу с Зойкой дружбу, сдался. Зойка быстро научилась играть, у нее были данные к теннису.
С появлением Зойки на кортах ситуация для меня изменилась к лучшему. Зою уважали, несмотря на то, что она слабо еще играла. Она всегда умела поставить себя в коллективе, а заодно и меня. С Наташкой у нее сложились отношения лучше, чем первоначально у меня. Глядя на Зойку, и я стала больше общаться с Наташкой, я теперь иногда захожу за ней, когда иду на корты. У нас не дружеское, но довольно нормальное приятельское общение. И это лучше, чем затаенная неприязнь.
Летом, в солнечное утро, я, наспех заглатываю стакан чая с бутербродами, кидаю белье и кеды в свою голубую спортивную сумку, засовываю туда ракетку, и по тенистой улице Маркса, вдоль которой по обеим сторонам улицы растут большие вечнозеленые лавровые деревья, иду на бульвар. Корты расположены на бульваре в 50 метрах от берега моря среди аллей с конусообразными подстриженными кипарисами.
По дороге я прохожу мимо дома Мадленки, теннисистки на два года моложе меня, и зову ее под окном. Обычно через пару минут выбегает Мадлена, и мы уже вдвоем продолжаем путь, смеясь и болтая по дороге.
Приятно, переодевшись, еще по утренней свежести выйти на корты и начать перестукиваться белыми мячиками, со звоном отлетающими от хорошо натянутой ракетки.
Мне так нравилось играть, такое это было для меня удовольствие, что иногда, когда долго не было погоды, мне начинало во сне сниться, что я играю в теннис.
Сдала экзамены в художественную школу.
Бабушка завтра уезжает. Придется туго.
Читаю "Сагу". Очень нравится.
19 июля. Вчера проводили бабушку.
Надо идти гладить юбку и готовить еду маме.
Бабушка уезжала к бабушке Вере в Колпашево
Мы остались вдвоем, мама целыми днями работала, а я вела хозяйство. С ужасом я обнаружила, что мы проедаем весь мамин заработок, т.е. мама работает только чтобы кормить семью.
Я стала экономить и выгадывать, но мама меня остановила:
– Так нельзя. Зоя,
Оказалось, что я умею готовить, хотя никогда этим не занималась, только видела, как готовят взрослые.
Я тушила мясо, жарила баклажаны, делала чахохбили, аджабсандали и прочее.
Вернувшись через месяц, бабушка рассказала о невеселой жизни сестры.
Дядя Витя страдал запоями, и его жена Тося тоже пристрастилась к водке. Наташка, младшая дочь дяди Вити, которая была младенцем, когда мы уезжали из Колпашево, выросла, стала непослушной, плохо училась, сооружала на голове модную тогда высоченную копну из начесанных голос.
Однажды пропала варежка, ее долго искали и нашли в Наташкином начесе.
По бабушкиным рассказам получалось, что жизнь там совсем плохая, денег не хватает, пропивают даже пенсию бабы Веры.
20 июля. Болит зуб, который я лечу уже полгода. Кажется, все же придется его выдрать. Недавно, два дня назад я измерила теннисную площадку, другими словами упала и здорово содрала кожу с локтя. Сегодня, спустя два дня, мама раскачалась, отпросилась с работы и впрыснула в меня полкубика противостолбнячной сыворотки. Я, конечно, защищалась, но все было напрасно.
Я: Тысячи детей, у которых нет матерей врачей, падают, сдирают локти и колени и не болеют никаким столбняком.
Мама: В прошлом году у Георгия Ильича внук умер от столбняка.
Я: Неужели ты будешь колоть меня такой огромной иглой?
Мама: Не бойся, я всю втыкать не буду...
21 июля. 11-30 времени, а я дома сижу. На тренировку не пошла. Всю ночь болел зуб. Сегодня пойду к зубному. Погода стоит замечательная для тренировок. Пасмурно, но дождя нет. Правда, боюсь, что к вечеру будет. У меня 2 спортивные майки и одну я испортила - на рукав попала ржавчина. Хочу срезать рукав. Сейчас должна пойти за молоком.
23 июля. Скучно. Пасмурно. Один серый день похож на другой.
Думала, что в городских соревнованиях я не буду участвовать, но буду.
Я вспомнила Тбилисские соревнования на зимних каникулах. Попала я на них случайно, девочки, которые играли лучше меня, оказались заняты: Виола сдавала экзамены в музтехникум, Ирина уехала с отцом. Миша не хотел, чтобы я ехала, я слабо играла. Но делать им было нечего. Мы поехали и проиграли Кутаиси. Я плакала - всегда выигрывали, а тут, когда я поехала - проиграли. Моего очка как раз и не хватило.
Когда мы с Наташей играли пару, мы могли бы выиграть, она сильный игрок, но она даже подачи ухитрялась портить и играла хуже, чем обычно.
Миша сказал - психологическая несовместимость - и больше меня никогда не ставили вместе с Наташей. В последующие разы я играла пару со Светой или с Мадленой.
В ту поездку мне было скучно. Я была среди молоденьких девочек (Мадлена и Лиана были моложе меня на два года, Света - на год), которые меня совершенно не приняли. Наташей же, моя одноклассница, беспокоясь за свой бесспорный авторитет в этой маленькой группе, старалась всячески подчеркнуть свое превосходство и мое убожество. Кроме того, они часто довольно противно препирались между собой, и я, чтобы избежать их общества, целыми днями валялась на кровати и играла в довольно унылую игру - пятнадцать, в то время как девчонки гуляли по Тбилиси, нисколько не сожалея, что меня нет с ними.