Нашедшие Путь
Шрифт:
– Волч, а Волч!.. В темноте меня узнаёшь, а тут прошёл и не заметил, – раздался совсем рядом голос Кати.
– Да, виноват; однако среди общей массы в кимоно ты как в белом маскировочном халате на снегу. Разминку сделала?
Катя кивнула.
– Может, поиграем, пока есть возможность?
– А давай! – Катя немного отошла, слегка сжалась и стала похожа на испуганного котёнка.
Алексей обозначил несколько ударов. Катя то уворачивалась, то блокировала сразу двумя руками, но не гасила удары, а отлетала в сторону, экономя силы. Уйдя в очередной раз от серии ударов руками и отлетев от «маваси гери», нанесённого в средний уровень, Катя одновременно приблизилась к Алексею и, отводя левой ладонью его правый локоть, локтем другой руки ударила по корпусу и успела зашагнуть за опорную ногу Алексея. Упав и кувыркнувшись, Алексей вновь принял стойку, но Катя уже обозначила удар ногой, слегка задев правый висок Алексея, и тут же принялась «вязать» руки условного противника, переключаясь на упражнение «липкие руки». Приняв, предложенные Катей, условия, Алексей позволил ей выполнить несколько ударных связок и болевых приёмов, но затем начал выполнять контр-приёмы. Слетав несколько раз на татами, Катя решила сменить тактику: из стойки «испуганного котёнка» она нанесла несколько «лоу-киков», понимая, что Алексей не посмеет отвечать тем же. Алексей покачал головой и попросил:
– Повтори помедленнее.
Катя повторила удар. Алексей прыжком сменил стойку и, указав пальцем на Катину стопу, сказал:
– Травма голеностопного сустава… Ещё раз!
Катя вновь повторила удар. На этот раз Алексей подставил голень и прокомментировал:
– Травма голени – у обоих, правда, но всё же… «Санчин дачи», – Алексей указал рукой на Катины ноги.
Катя приняла указанную стойку. Алексей выполнил медленный толкающий удар, направляя его по диагонали сверху вниз и натягивая пальцы стопы на себя. После того, как его голень столкнулась с Катиным бедром, он пояснил:
– Так получается более жёстко, да и безопаснее.
Начиналась общая тренировка.
– Когда закончим, без меня не уходи, – попросила Катя.
После тренировки, выйдя из клуба вместе с Катей, Алексей начал рассказывать о событиях дня, но Катя остановила его:
– Подожди… Ты зачем позволил Лариске холуйский кодекс скопировать? Над ним сегодня все, кому не лень, потешались… Выгонят ведь, – дождёшься.
– Думаю, что это – в любом случае – всего лишь вопрос времени: как только представится возможность, – обязательно выгонят или хотя бы пакость какую-нибудь сделают в очередной раз. Выговор на пустом месте уже объявляли по доносу моей бывшей; хотя, других – и за реальные проступки не наказывают, если те директору угождают, холуйствуют всячески.
– Как это «по доносу»?.. А при чём тут твоя бывшая?
– Когда я заявление в суд принёс, там тоже очень удивились, даже посмеялись и над порядками в училище, и над глупостью жены моей бывшей… Не лень же ей было шпионить!
– А суть-то твоего «проступка» в чём?
– Студенты как-то ко мне в гости пришли… Я тогда в отпуске был, а студенты – на каникулах… Потом всех вызвали к директору, заставили объяснительные писать…
– «Дурдом»!.. А какое их «собачье» дело, кто как проводит своё свободное время?!
– Патология какая-то!.. Для них в порядке вещей, когда они сами устраивают пьянки прямо в «шараге» по поводу огромного количества праздников, а фактически – для того, чтобы каждый мог полицемерить, показать своё «уважение» к директору…
– А жене-то твоей бывшей какой смысл вредить тебе?
– «Моя бывшая» и «смысл» – это понятия несовместимые… Она мне давно обещала добиться, чтоб меня из училища выгнали… Пока я работаю, она алименты из моей зарплаты получает. Что она будет получать из пособия по безработице?.. Похоже, что желание сделать мне пакость подавляет остатки здравого смысла, хотя, пожалуй, что таковых у неё и нет вовсе.
– Зачем надо было жениться на такой?
– Сразу человека не изучишь… Когда-то «прикол» был на «Русском радио»: «Поближе узнаешь – подальше пошлёшь»… Да у многих так получается… Она хотела сделать меня своей собственностью, «вещью» своей… Какой вообще смысл жить, не будучи самим собой?
– Сколько раз к тебе студенты приходили?
– Не знаю, – не считал.
– Наших горе-руководителей, похоже, раздражает, что ты со студентами на равных общаешься.
– С первых дней работы в училище знаю, что это их бесит. Они и выживают-то из училища именно тех преподавателей, которые студентов за людей считают, а не за расходный материал для возведения «пьедестала почёта» под директора… По практике до Басюковой – такая хорошая была, – выжили…
– Слышала я от старшего курса: Карасёва, кажется… Говорят, что вы с ней Юльку Жужаеву от Носовой спасли.
– Было как-то такое, было: Носова на защиту учебных историй болезни пришла в плохом настроении, долго искала на ком бы злость сорвать и таки нашла – самую маленькую, самую безобидную; наорала на неё так, что Жужа куда-то исчезла…
– Говорят, что её под лестницей нашли.
– Да, подруга её подсказала… Ну, полезли под лестницу; там: Жужа сидит вся в слезах, говорить не может, только всхлипывает; а ей надо идти отчитываться по своей истории. Слышу: Носова уже где-то кричит, что если Жужаева через пять минут не появится, то ей будет «двойка» за историю. Жужа эти вопли услышала, – говорит: «Не пойду!.. Она меня завалит». Я ей в ответ: «Успокойся; пойдём в кабинет, смотреть будешь – только на меня; если Носова будет задавать вопросы, – отвечай на эти вопросы не ей, а мне». В общем, Юля так и сделала. Не смогла Носова ни одной ошибки найти… Короче, поставил я Юле «пятёрку»; а Носова с тех пор меня возненавидела.
По мере приближения к своему дому Катя становилась всё более задумчивой, оказавшись же у самого подъезда, она нерешительно сказала:
– Не знаю: правильно ли поступаю; но думаю, что лучше сказать… В общем, по пути на тренировку Бориса видела – пьяного и с сигаретой… Не моё, конечно, это дело, но я, вроде бы, чуть-чуть его узнала как человека… Короче, я сказала и, считай, что забыла; а ты – сам думай.
– Спасибо, что сказала. Пожалуй, я понимаю, – в чём тут дело.
Попрощавшись с Катей, Алексей отправился домой. Мысли его не путались, а просто сжались в тугой клубок и выдали на поверхность единственную фразу из старого анекдота: «Зачем думать?! Трясти надо!». Алексей достал телефон и позвонил Борису:
– Привет. Завтра свободен?.. Приходи: посидим, поболтаем.
Подходил к завершению очередной рабочий день Алексея; оставалось лишь дочитать последнюю лекцию. Произнося почти автоматически хорошо знакомый текст, в мыслях своих он был уже далеко.
– Вас тоже уже успели «задолбать» сегодня? – вдруг спросила Лариса.
– Нет… Сегодня – не успели… Забыли, наверное… А с чего ты это взяла, что «задолбали»?
– Вроде, видно по вам.
– А ты – психолог!
– Ошиблась ведь.
– А «ошиблась» преднамеренно, чтоб небольшой перерыв устроить? От писанины устали?
В этот момент дверь распахнулась, в аудиторию вошла Носова и, окинув взглядом студентов, грозно спросила:
– Вставать уже разучились?! – она выдержала паузу, дожидаясь пока все встанут. – Садитесь. Чем у нас Упрямова недовольна?
Лариса промолчала, Алексей – тоже.
– Ладно, – понятно, – заключила Носова и подошла к Маше Ратиборовой. – Мария, почему утром опоздала?