Нашествие теней (Светоносец - 1)
Шрифт:
– Учитель...
– склоня голову, начал Уртред. Но Манихей снова вскинул свою сияющую руку, останавливая его.
– Нет нужды рассказывать, Уртред: мир - это лишь материя и тень, ничего более. Я был среди теней и все эти семь лет следил за тобой: я знаю все.
– Зачем тогда ты пришел?
– с трудом выговорил Уртред через застывшие губы. Снова улыбка:
– Так ты забыл мое обещание встретиться с тобой еще раз? Жизнь коротка, Уртред, но кровные клятвы живут долго: торжественное обещание, данное человеком, может вернуть его даже из Страны Теней, хотя бы ему пришлось ради
Уртред, точно под действием невидимой силы, преклонил колени на залитых дождем камнях, дрожа всем телом.
– Я ничего не забыл, учитель, но я сомневаюсь.
– Сомнение объяснимо, Уртред: мы каждый день видим, как правоверные отпадают от нас и переходят к Иссу. Ты же всегда подвергал сомнению даже то, что, казалось бы, ясно как день, - потому-то я и выбрал тебя, потому и обещал однажды к тебе вернуться.- Горящие серые глаза проникали в темные провалы Уртредовой маски.
– Все было предопределено заранее, Уртред: твое путешествие, твой брат, Вараш... Однако времени мало: моей энергии мне хватит лишь на несколько минут, а после я уйду опять.
– Ты знал обо всем этом заранее?
– Знал, я предвидел свою смерть и смерть тысяч других людей, разорение Тралла, переход власти от Ре к Иссу, предвидел то, что ожидает тебя, поэтому я и пришел.
– Глаза закрылись, пригасив свет, и Уртред, набравшись смелости, взглянул на Манихея еще раз. В приглушенном свете он ясно увидел морщины на лице старца, словно вычерченные горящим внутри огнем.
– Времени мало, и мне приходится быть кратким. Гроза не длится долго даже в этом окутанном мраком городе. Это, - показал он на свой светящийся ореол, слишком заметно; только гроза и способна скрыть нас. Уртред, мы не встретимся больше, пока не настанет Второй Рассвет и Ре не вернется, чтобы исцелить мир.
– Видение помолчало, словно черпая силы из какого-то далекого источника.
– Ты станешь таким же, каким был я, Уртред, и поймешь тогда все, что теперь для тебя тайна; ты станешь по-человечески терпим к тому, что сейчас ненавидишь; ты научишься видеть огонь в каждой душе и уважать его... Ты чуть не сгорел когда-то лишь потому, что недостаточно уважал себя...
– Нет, это был священный акт!
– возразил Уртред.
– Почему тогда твоя сила покинула тебя? Почему все эти годы ты твердил магические заклинания, но самой магией не владел?
– Но, учитель, нынче магия вернулась ко мне...
– начал Уртред, однако Манихей вновь прервал его знаком сияющей руки.
– Да, вернулась, но каким образом? Помни, Уртред, твоя собственная сила не вернется к тебе, покуда ты носишь маску. Загляни себе в душу, Уртред, вспомни последние пустые годы, вспомни свое отчаяние, свое одиночество, свою гордыню, толкавшую тебя почитать себя выше всех, кто когда-либо ползал по этой земле под лучами Ре.
И, словно по волшебству, вся жизнь Уртреда в башне прошла перед ним подобно пустыне, она простиралась от дня Ожога до этого самого мгновения; годы, в которые ни единого человеческого поступка или слова не проникло в его душу и не зажгло в ней того живого, дышащего огня, что некогда озарял все дни Уртреда. Он впервые признался себе в том, что знал все это время: Ожог не
– В свои детские годы ты ханжески судил о том, что свято, а что нет. Скажи, где твой огонь, твоя сила? Не твои ли тщеславие и ярость задули его? Вот и сегодня ты убил человека, послав его душу в Хель. Но нынче день поворота, день преображения. Хорошо, что ты пришел сюда, к пруду - огонь и вода способны очистить тебя, выплавив золото из руды.
Уртред склонил голову, не в силах созерцать сияющий лик.
– Вараш убил моего брата - я не мог оставить его преступление безнаказанным...
– Люди совершают немало преступлений ради так называемого правого дела, но праведных преступлении не бывает. Вараша следовало предоставить высшей справедливости, оставить небесам определить его жребий!
– Но ведь ты сам воевал, учитель, против Червя, против Исса. Я делал лишь то, что внушил мне Ре...
– Тебе еще многому предстоит научиться. Книга Света ничему не научила тебя, ибо тебе недоставало внутреннего света, чтобы понять ее. Ре живет далеко, на солнце - нам дано постичь бога лишь через его тень, через отраженный огонь в наших душах. Мы не можем надеяться ни уподобиться ему, ни охватить умом его промысел, ибо Ре далек от нас. Только священные птицы, что носят ему наши кости, знают его - как можем узнать его мы, не умеющие летать?
Мощный трезубец молнии снова ударил в землю, и снова за этим не последовало грома - лишь мириады пчел словно жужжали в голове Уртреда. Старец заговорил снова, перекрывая жужжание:
– Загляни в свое сердце, Уртред, и там ты прочтешь свою судьбу. Первую ступень ты уже миновал.
– Первую ступень?
– Твоя гордыня уже сожжена, твой гнев уничтожился; разве ты не сожалеешь теперь о смерти Вараша?
Уртред вспомнил младенческое личико мертвого старика, такое слабое и сокрушенное, и на сердце лег чугунный груз. Мщение - дело богов, а не смертных.
– Это лишь первая ступень, - продолжал Манихей.
– Этой ночью ты еще немало узнаешь о себе и будешь немало удивлен. И в конце концов, быть может, поймешь, кто ты, но пока это скрыто в отдаленном месте.
– Что же это за место?
– озадаченно спросил Уртред.
– Мне неведомо, откуда я взялся и кто мои родители.
– Пока тебе и не нужно этого знать. Но я скажу тебе, где это место.
– Где же?
Манихей указал рукой сквозь пелену дождя на север, на далекие невидимые Палисады.
– В Полунощной Чуди?
– смутился Уртред: ни одна человеческая нога не ступала в тот край с тех пор, а десять тысяч дет назад его покинули боги.
– Да, - кивнул Манихей, - в Чуди тебе откроется, откуда ты родом и каково твое предназначение. Ныне начинается твое великое странствие, но нить твоей жизни быстро прервется, если ты не покинешь город, а для этого тебе понадобятся друзья.
– Друзья? Я знаю, что бывает с друзьями Огня: сперва колодки, потом приходит ночь... И вновь Манихей вскинул светящуюся руку.