Нашествие упырей
Шрифт:
Они сказали, что умершие, похороненные на кладбище Хайгрэйва, не смогли упокоиться. Именно потому, что кладбище расположено так высоко.
Неупокоенные мертвецы превратились в злобных упырей. Гниющие и распадающиеся, поднимаются они из своих могил. Они не ведают сна. Они могут лишь бродить по кладбищу и с тоскою взирать на дома внизу.
По ночам их стоны и завывания плывут над городом. И если вы хорошенько приглядитесь,
А если вы осмелитесь подняться туда ночью, упыри…
Прозвенел звонок.
Захлопывались учебники. Стоял шум и гам.
— Спасибо, Спенсер. Жаль, что ты не успел дочитать. Но все равно — работа блестящая. — Миссис Вебстер вскочила на ноги. — Ладно, ребята, на сегодня все.
Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать общий галдеж и скрип отодвигаемых стульев.
— Но Спенсер подал мне отличную идею! — прокричала она.
В классе повисла тишина.
— Завтра захватите из дома еду и наденьте походные ботинки, — велела миссис Вебстер. — Завтра мы все отправляемся на кладбище!
— Это еще зачем? — воскликнул кто-то.
Глаза учительницы сверкнули:
— Чтобы созывать упырей!
2
— Что такое «метаморфозы»? — спросил Джейсон.
Папа, прищурившись, посмотрел на него через стол.
— Что, прости?
— Что такое «метаморфозы»? — повторил братишка.
Рядом с ним Реми и Шарлотта тыкали друг дружку бобовыми стручками — жалкая пародия на дуэль на шпагах. Мама стояла на другом конце кухни, беседуя по телефону.
Я сунул в рот полную вилку картофельного пюре и взвыл от боли:
— Уй! Горячо!
Папа полез в картонное ведерко за второй куриной ножкой.
— Метаморфозы? Где ты это слово услышал, Джейсон?
Джейсон пригладил свои каштановые кудри и пожал плечами.
— Не знаю.
— Ну, это значит «изменения», — пояснил папа. — Когда одно меняется на другое.
— Это как одежду менять? — спросил Джейсон.
— Реми! Шарлотта! А ну кончайте играть с едой! — прикрикнула мама.
— Нет, — ответил папа, помахав куриной ножкой перед лицом. — Это как гусеница изменяется и превращается в бабочку. Вот это и есть метаморфоза.
— А, — только и ответил Джейсон.
— А почему ты спросил? — спохватился папа.
Джейсон пожал плечами:
— Убей — не знаю.
— Наверное, в мультиках услышал, — предположил я.
Джейсон со всей дури пнул меня под столом.
— Оу! — вскрикнул я. — Зачем ты это сделал?
— Мне это нравится, — ответил он.
Реми и Шарлотта сочли это весьма забавным. Они расхохотались, после чего принялись пырять друг дружку стручками с новой силой.
— Хватит! Хватит! — завопила мама. — Это вам не оружие!
— Вот было бы классно, если б Герцог стал кем-то еще? — спросил Джейсон и нагнулся погладить нашего черного кота. — Может, Герцог превратится в бабочку. Это будет метаморфоза, да, пап?
Ответить папа не смог. Реми и Шарлотта побросали свои бобовые стручки и теперь перекидывались пригоршнями картофельного пюре.
У нас в семье ужин — дело небезопасное.
Смотри пригибайся да уворачивайся.
После ужина папа с мамой заторопились на родительское собрание.
А на меня повесили всю троицу. Я усадил их в гостиной — смотреть по видику мультик. Самый длинный мультик, какой смог отыскать.
Потом поднялся к себе в комнату. Попытался дозвониться до Одры, но у нее было все время занято.
Одра пригласила меня на вечер танцев в ее танцевальном кружке.
Танцы — ненавижу. По правде говоря, я в жизни не танцевал. Даже у себя в комнате.
Так что я собирался позвонить ей и соврать, будто вывихнул лодыжку… или придумать что-то еще. Черта с два я пойду на танцульки, где, вдобавок, будет множество ребят, умеющих танцевать!
Я еще раз набрал ее номер. Все еще занято.
Вздохнув, я присел на краешек постели и уставился в окно. Стояла холодная ноябрьская ночь. От порывов ветра дребезжало оконное стекло.
Я взглянул на Могильный Холм, посеребренный светом луны.
По всему склону редкие корявые деревья тянулись к небесам, словно восставшие из могил скелеты.
Я прижался лицом к стеклу, чтобы получше разглядеть вершину холма. И ахнул.
Огоньки!
Мерцающие огоньки. Крошечные, но достаточно яркие, чтобы подсвечивать старые могильные плиты.
У меня отвисла челюсть, когда я смотрел на мигающие огоньки, стремительно порхающие над могилами.
Словно призрачные светлячки.
А потом огоньки померкли за накатившей туманной завесой. Туман мерцал над потемневшей травой, над скрюченными корявыми деревьями. Окутывал холм и старые могилы призрачной пеленой.
А потом я услышал ужасающий стон. Даже через стекло я слышал его — низкий, протяжный стон, плывущий над холмом.
Животный — и в то же время человеческий.
Такой тоскливый. Такой печальный.
Так близко…
3
Следующим утром — сырым и ненастным — мы вместе с миссис Вебстер отправились на холм.
Я посмотрел на небо. Ни одного пухлого беленького облачка. Ни одного проблеска синевы. Солнца не видать. Серые тучи нависали сплошным монолитом.
С холма дул пронизывающий ледяной ветер. Даже корявые деревья, казалось, трясутся от холода. Их голые ветви махали нам, словно предупреждая держаться подальше.
— Итак, дорогие исследователи прошлого, — объявила миссис Вебстер, собрав нас вокруг себя, — давайте посмотрим, что старые надгробия смогут поведать вам об истории города.