Нашествие
Шрифт:
Эшуд, конечно, сбежал. Куда он направился, сообразить было нетрудно: пристал к ларранцам, увязался с ними и сержантом Фулетте на юг. Предатель! Леппе и сам хотел бы туда пойти, посмотреть на месте, чем же там занимается Орден Неба, все эти тысячи грозных вояк, но ведь надо помнить об ответственности перед Иштемширом. Галашше нуждается в срочной информации, он ждет.
Сгоряча Хромой едва не отправился в Иштемшир прямо ночью, благо ворот в Грохене нет. Однако опять сыграла роль его обязательность: если полицмейстер ему доверился, надо оправдать это доверие. Путешествуя по тракту ночью,
Спать не хотелось совершенно, сердце жгла обида на друга. Чтобы не терять времени, сержант плюнул на выданный старухе аванс и остался в центре города, где имелись заведения, закрывающиеся лишь утром. Переходя из одного кабака в другой, за несколько часов Леппе сделал полный круг, опоясав княжеский Дворец. Он услышал странные разговоры пьяных, рассуждавших о каких-то процентах, которые, видимо, их и кормили, о номерах в загадочной «лотерее», о какой-то удивительной тележке, которую толкали не руками, а ногами, да еще сидя на ней, причем тележка эта якобы развивала удивительную скорость, почти не утомляя наездников. Все старался запомнить Леппе, и все казалось ему очередными адскими выдумками.
Кто вокруг демон, а кто человек? Теперь он не мог верить никому, даже Эшуд исчез. Дважды к нему подсаживались разговорчивые девицы, одна предлагала себя дороже, чем Ана, другая дешевле. Немного набравшись к утру, Леппе последней просто нагрубил. На шум прибегал вышибала и, к немалому удивлению Хромого, выставил на улицу не его, а девицу. Просто выставил, даже не подумал звать дружинников или родственников.
А дружинники в городе все-таки были, ночью их стало неожиданно много. Леппе старательно прятал лицо, слонялся по темным переулкам, но потом понял, что ему ничто не угрожает. Выслеживали дружинники лишь пьяных безобразников да воров, а на прилично одетых трезвых господ не обращали никакого внимания. Паники, похоже, так и не случилось, будто вырезанная семья — дело самое обычное. Ведь не может такого быть, чтобы о ней никто ничего до сих пор не узнал! Леппе просто отказывался понимать происходящее, и уже не в первый раз. Пора было привыкнуть.
Утром, взбудораженный вином, он совершенно бесстрашно прогуливался по просыпающемуся городу, постепенно подбираясь поближе к восточной окраине. Его никто не искал здесь, теперь это ясно. Разве что сами атори, но они скорее устроят ловушку на обратном пути. Ведь недостанет же у них наглости на убийство прямо в Грохене? Хотя наверняка Леппе не был уверен ни в чем. Толпа народа привлекла ею внимание. Позевывая, ранние пташки что-то обсуждали, глядя на полотнище полутора росов в длину и почти такой же высоты.
«Газета!» — вспомнил Леппе и подошел, собираясь сразу после ознакомления с этой новинкой пристать к веренице покидающих Грохен караванщиков.
Все полотнище было сверху донизу расчерчено на небольшие прямоугольники, в каждом из которых содержась какая-либо новость. Люди собрались с левой стороны полотнища и что-то горячо обсуждали. Леппе не интересовался подробностями и встал там, где свободнее
Сперва ему попалось на глаза сообщение о почти законченных работах по возведению в столице Никеи крепости, которая высотой
Ниже извещали о кончине князя Соша, причем недвусмысленно намекали, что он вовсе не был предан империи Кении и в последние годы жизни много сделал для грядущей самостоятельности княжества. «Грач» пожал плечами — кому нужны эти глупости? Зачем грохенцам знать о происходящем в Соше? Он даже чуть повернул голову, чтобы убедиться, что никто этой чуши не читает, и тут же увидел Шели. Иштемширец успел сменить крестьянский костюм на тот, в котором покинул родной город, и именно по одежде Леппе его опознал, несмотря на надвинутую на глаза шляпу. Шели чуть кивнул, отзывая приятеля в сторону:
— Не выходи совсем из толпы, постоим здесь. Шумно, людно, никто не обратит внимания.
— Зачем ты вернулся?!
— Неприятность вышла по дороге, Хромой. Наш пленник пытался бежать, воспользовался случаем. Стечение обстоятельств, знаешь ли… И Вик погиб.
Леппе покачнулся, закрыл на миг глаза:
— Эшуд был прав? Пайс — атори?
— Был атори. Встретил двух своих, позвал на помощь. Счет вышел три к одному в нашу пользу, вот только Вика больше нет. Зря я его затащил в это путешествие, прости.
— Только я виноват… Надо было позволить Эшуду искромсать лживую тварь на куски! Но я хотел сберечь его душу…
— Не до душ теперь, — поморщился задетый за больное Шели. — Я сглупил, закричал про иштемширскую полицию, — привычка сработала. Вот и пришлось идти обратно, в этой стороне меня не ждали. Я уже к вечеру доплелся, только очень устал и не знал, где вас искать.
— Где ночевал?
— В одном пустом доме на окраине… — Грамми помедлил и решил ничего не рассказывать про убийство человека. Это теперь его личный счет с Небом.
— Связал одного жулика по случаю, заставил с собой ночевать, да он, подонок, ночью развязался. Хорошо хоть не сдал меня куда следует. Вот стою, читаю эту газету… Сегодня интересный выпуск. Они так называют эти полотнища — «выпусками».
— И что же там интересного? — из вежливости спросил Леппе.
— Вот какой-то отец Урле, очень известный в городе человек, готовится сообщить людям нечто важное. Оповещает народ, что настало время удивительных открытий и сегодня в полдень должны расклеить внеочередной выпуск с его воззванием. Да он и сам будет выступать в это же время где-то у Совета Святых Отцов. Полно разных намеков, особенно про империю Кенчи, которая, мол, соки из всех нас пьет, и про удивительную судьбу всего Ноосата.
— Надо же! — через силу улыбнулся Хромой. — Но мы ведь не будем ждать этого «выпуска»?
— Не хотелось бы, — кивнул Шели. — Надо прорываться назад, как ты думаешь? И где, кстати, Эшуд?
— Эшуд сбежал. Подозреваю, пошел прямо в Ларран… Я во всем виноват. Но надо возвращаться, ты прав. Галашше ждет, и у нас для него полно новостей.
— Ты, наверное, только что подошел? Самое интересное в этой газете написано в правом нижнем углу. — Шели немного смутился. — Прочитаешь или рассказать?