Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Все хорошо, спасибо, — вновь прошептала она, пытаясь идти в обратную сторону, натыкаясь на Келси.
— Ты сильно ударилась?
— Нет, все в порядке.
— У тебя кровь, — Келси крепко держала Оливию, не дав ей упасть снова, но девушка не собиралась вновь падать, хоть самолет продолжало так же трясти.
Вдвоем они добрались до кресла быстрее, чем была дорога туда, и Оливия поняла почему— кочки и кратеры пройдены. Даниэль поднял самолет еще выше, оставляя внизу это ужасное облако ваты из ужаса и страха. Теперь дорога была спокойной, тихой и плавной.
Келси усадила Оливию
— Зачем ты пошла туда? Теперь ты вся в крови.
— Если бы я не пошла туда, в крови была бы моя пассажирка. — Оливия поморщилась, когда Келси дотронулась до раны.
— Даниэль убьет тебя и не показывайся на глаза Кариму, теперь я буду обслуживать пилотов.
Это было отличной новостью. Видеть их всех не особо хотелось.
— Я промою твою рану, она хоть и не глубокая, но все же надо продезинфицировать. Сиди здесь и не вставай, — Келси пошла за аптечкой, и Оливия перевела дыхание, ощущая пол салона под своими ногами. Все было спокойно. Пол был твердый, ноги прочно упирались на него. Наконец — то пришло расслабление.
Взглянув на своих пассажиров, она увидела, что все их взгляды направлены на нее и Оливия улыбнулась, забыв про боль:
— Я же сказала, что будет все хорошо.
Кто — то заплакал, она слышала всхлипывание, кто — то улыбнулся ей в ответ, кто — то начал хлопать в ладоши и эти хлопки начали раздаваться по всему салону. Они, как чума, переходили с одного салона в другой и их становилось больше и теперь шум хлопающихся друг о друга ладоней создавал новый шум, заменяющий дребезжание пластика. Люди радовались концу. Но было ли это концом?
Она перевела взгляд на панель, все еще видя горящее табло пристегнутых ремней. Капитан не торопился их выключать, видимо, перестраховываясь. А люди продолжали хлопать, был слышен смех и чьи — то молитвы.
Сидя в своем кресле, Оливия почувствовала резкую боль, которая заставила ее вновь поморщиться— это Келси и Мирем уже обрабатывали ее рану, что — то щебеча. Она едва улавливала их слова, слегка улыбнувшись.
— Как ты могла, Оливия? — Теперь причитала Мирем, — ты могла убиться. Что скажет капитан, когда уведет это, — она руками показала на голову Оливии и та улыбнулась еще шире:
— Он скажет, что я лишилась последних мозгов.
Именно так он и скажет, она была в этом уверенна. Ясная и четкая картинка пронеслась у нее в воображении, где Даниэль Фернандес Торрес злится, но в тоже время обнимает ее. Как тогда в Коломбо она уткнулась ему в грудь и это было самым успокаивающим моментом.
Чувствуя боль, видя, как суетятся возле нее Келси и Мирем, как прибежала Нина, от увиденного, закрывая глаза, Оливия услышала шелк, который успокоил ее лучше, чем все эти люди:
— Леди и Джентльмены, говорит капитан, мы облетаем зону турбулентности и грозовой фронт находится под нами. Через несколько минут бортпроводники начнут подавать вам напитки и питание. Во избежание травм от внезапной турбулентности, прошу вас оставаться пристегнутыми весь полет. Спасибо за понимание.
Тут же пришло оповещение на пейджер на боковой панели двери, и Оливия успела прочитать сообщение от капитана экипажу, прежде, чем Келси отключила его. Даниэль просил зайти старших бортпроводников
— Я не скажу, — как прочитав эти мысли, произнесла Келси, — сейчас нет, но, когда сядем, мне придется рассказать ему об этом, Оливия. Я не хочу, чтобы это снова повторилось.
Девушка кивнула, но желание забыть эту маленькую историю было слишком сильным. Может, к моменту посадки все забудется у всех и это останется лишь маленьким неприятным воспоминанием.
Келси обошла весь первый этаж, проверяя пассажиров и экипаж. Все было спокойно и этот факт ее порадовал. Они отделались слишком легко от такой страшной болтанки, она думала будет хуже. Зайдя к пилотам, она доложила об этом капитану, ощущая пристальное внимание угрюмого экзаменатора.
— Хорошо, — спокойно выдохнул Даниэль, — я рад, что все кончилось и никто не пострадал. В последнее время над Азией твориться что — то страшное.
— Пусть Оливия принесет нам всем кофе, — произнес Марк, — мы изрядно перенервничали.
Теперь начала нервничать Келси, не зная, как выкрутиться из этой ситуации. Она посмотрела на Даниэля и улыбнулась:
— Я принесу вам кофе, Оливия немного занята, разносит напитки пассажирам.
Он кивнул, даже не задумываясь над ее словами. Какая разница кто его принесет. Но почему — то ему хотелось увидеть Оливию. Целой и невредимой. Без ушибов и ссадин. С целыми руками и ногами. Говорящей, приносящей кофе, улыбающейся, смотрящей чистым небом. Сейчас ему необходимо было видеть ее такой, но Келси не давала ему сделать это:
— Ты же освободила ее от работы в салоне, — нахмурившись, произнес он, пристальным взглядом, смотрящим на стюардессу.
Под гипнозом его сверлящего взгляда, Келси занервничала и мельком взглянула на Карима:
— Да, но пассажиры разнервничались, и она помогает Мирем их успокоить, — ее голос дрогнул, и она улыбнулась, чтобы это скрыть, — я сама принесу.
Даниэль мог бы задать ей массу вопросов, но не стал, давая понять Кариму, что он всем удовлетворен, усыпляя бдительность этого раздражающего человека.
Но, черт, он не был удовлетворен. Ни капли. После слов Келси стало просто невыносимо жарко. В голове стало горячо и ощущение собственной крови, как лавы, заставило его подняться со своего места:
— Марк, я пойду умоюсь, здесь слишком душно, через пару минут свяжись с диспетчером.
Марк кивнул, смотря на капитана испуганными глазами. Он явно не хотел оставаться один на один с Каримом. Но выбора у него не было, Даниэль ушел, закрыв за собой дверь.
Ходить по салону капитану совсем не хотелось, желание было одно— плеснуть себе в лицо как можно больше холодной воды. Настолько холодной, что бы мысли стали ясные и желание знать про Оливию напрочь ушло из его головы. Он открыл двери в туалет, налетая на ту, от которой пришел избавиться.