Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Если ты будешь молчать всю дорогу.
— У меня нет желания с тобой разговаривать, можешь не переживать.
Сорок минут ее молчания — это было большой наградой. Всю дорогу Даниэль думал о работе, вспоминая аэропорт и посадочную полосу Брюсселя. Он впервые полетит туда в статусе капитана, и каждая деталь имела большое значение. Понимая, что слегка волнуется, он пальцами стучал по рулю машины. Руль его раздражал сейчас больше, чем девушка, сидящая рядом. На Аэрбасе не было штурвала, он так привык к сайдстику, что руки забывали руль. Сейчас бы Арчер поспорил
Что бы не терять целых сорок минут, Оливия достала косметичку, зеркало и расческу, пытаясь привести себя в порядок. Когда машина останавливалась в пробке, она хватала тушь и красила ресницы. Пока машина ехала, она расчесывала волосы, забирая их в пучок. Внезапно она осознала, что чувствует себя гораздо лучше, ее голова не болит и появилась бодрость. Что за таблетку дал ей Даниэль? Она спросила бы его, но решила этого не делать.
Он остановил машину возле отеля и молча помог ей достать чемодан из багажника.
— Сколько мы пробудем в Брюсселе? — Она все-таки решила спросить хотя бы это, не зная, что брать ей в дорогу.
— Ни сколько. Разворотный рейс. Через два часа вылетим обратно.
— Нам еще и обратно сегодня? — Удивлению ее не было предела. Такие рейсы были даже тяжелее дальних перелетов. — Ты умолчал и об этом. Ты все знал и молчал! Как я отработаю столько времени? Я ели стою на ногах!
Он этого и хотел. Что бы ей было очень тяжело. Только случилось непоправимое- он сам стал жертвой своей игры из — за того, что не спал всю ночь.
— Оливия, давай не будем сравнивать мою работу с твоей, — огрызнулся он, — мой второй пилот, знаешь ли, знал, но это не помешало ему расслабляться. Я не спал всю ночь из — за тебя, а теперь мне одному пилотировать самолет туда и обратно.
— Ты закроешься в своей кабине, нажмешь кнопку автопилота и все, а мне общаться с пассажирами, которым постоянно что — то требуют.
Она еще больше разозлила его своими словами «нажмешь кнопку автопилота»— это было перебором для него. Он буквально кинул ей чемодан со словами:
— Желаю тебе веселой смены, такой, чтобы ты ее никогда не забыла. И я рад, что ты в таком состоянии. Мне только жаль, что я потратил на тебя свое время, когда мог бы спать.
Он сел в машину и резко выехал со стоянки в направлении аэропорта. Ошарашенная Оливия стояла еще минуту, думая над его словами. Он пожелал ей веселой смены. Нагрубил. Кинул ей чемодан. Он виноват в том, что она переборщила с выпивкой, а теперь делает виноватой ее. Она не просила сидеть с ней всю ночь. Он делал это по своей воли.
От стопора ее вывел звонок мобильного телефона. Оливия достала его, принимая входящий от матери:
— Дочка, ты куда пропала? С тобой все в порядке?
Только один человек по-настоящему переживал за нее. И этот человек— мама. Только она могла сойти с ума, представляя себе страшную картину, если не получала звонки от дочери.
— Со мной все замечательно, — солгала Оливия, —
— Оливия, не клади трубку, — строгий голос матери заставил девушку вздрогнуть, — когда у вас рейс на Лондон?
Есть один человек, который наверняка знает, но он никогда не скажет ей этого:
— Я думаю, мы скоро увидимся с тобой, мам. А сейчас мне правда некогда. Пока.
Она положила трубку и побежала в отель.
Быстро переодевшись в номере в чистую форму, Оливия через полчаса уже бежала в брифинг — комнату. Это был рекорд по одеванию, она не взяла чемодан, что бы он не замедлял ее движений. Забежав в предполетную комнату, она никого не обнаружила — она опоздала. Она впервые куда — то опоздала и проклиная Даниэля Фернандеса, помчалась прямо к выходу на борт самолета. Посадка уже началась. Пассажиры бесконечным потоком шли в салон самолета, пропуская опоздавшую стюардессу.
Оливия ступила на борт и увидела Келси, которая улыбаясь, встречала пассажиров. Встав рядом с ней, пытаясь незаметно отдышаться, она улыбнулась широкой улыбкой. Такой, какой учили ее в колледже:
— Прошу прощение за опоздание, — прошептала она, кивая пассажирам.
— Даниэль сказал, что ты опоздаешь. Ничего страшного. Вчера ты устала после перелета. Я поставила тебя в начало самолета, где меньше пассажиров.
Оливия хотела возмутиться, но улыбаясь, промолчала. Пассажиры ее не пугали, как граничившая с первым салоном кабина пилотов. В памяти еще были свежи воспоминания о первом полете. Сегодня, когда Даниэль бросил ей грубые слова по поводу веселой смены, он уже наверняка продумал и это, прося Келси поставить Оливию рядом с ним. Он решил опять издеваться и загонять ее до беспамятства. Вот только она теперь не глупа и не пойдет у него на поводу.
В кабине пилотов Марк рассчитывал вес самолета с учетом пассажиров и багажа, пока капитан вводил на компьютере данные полета, держа в руке кипу бумаг и сверяясь с ней. Обычная работа, но сегодня она давалась с трудом.
— Полоса в Брюсселе 3600.
— С реверсом? — Спросил Марк, отрываясь от расчетов, имея ввиду тормоза при посадке.
— Естественно. Это же не Лондон, где ненормальные англичане запрещают пользоваться им, боясь шума.
Марк улыбнулся, вновь делая записи в блокнот. Но спустя пару секунд, обратился к Даниэлю:
— Как Оливия?
— Хуже, чем ты.
— Я в норме, — стал оправдываться Марк, понимая, как ему повезло, что он только что прошел предполетный медосмотр. Но с другой стороны, он не пил много, понимая, чего ему это будет стоить.
— Время в полете 6 часов, Марк, — Даниэль недовольно посмотрел на второго пилота, — нам лететь 12 часов. Ты пил, а я не спал. Как ты думаешь, какого нам будет сегодня? Чертов Арчер с вечными праздниками.
Даниэль был зол на всех: на Джека, на Марка, на Оливию, но на себя он был злее в сотни раз больше. Он мог бы отказаться от праздника, но он согласился. За что и получил.