Наско-Почемучка
Шрифт:
Непривычными были и перезвоны церковных колоколов, и одежда — широкополые мужские шляпы, женские платья.
Навстречу прошли, звеня шпорами, два франтоватых офицера.
Раньше чем мы покинули город, я увидел полицейского. Настоящего, не из кино или из книжки. Одетый в тёмно-синюю форму, с закрученными кверху усиками, он шёл, постукивая подкованными сапогами. Словно с карикатур
Наконец мы выбрались из города и поехали по бесконечному пыльному шоссе. По обеим сторонам потянулись крестьянские полоски, разделённые заросшими терновником межами.
Пропыхтел поезд, состоявший из товарных вагонов, на которых было написано «40 человек или 8 лошадей».
Совсем рядом с нами, справа и слева, чужая и своя, неизвестная, пёстрая, жила тогдашняя Болгария.
Вырезка из газеты
Как только велиновские кооператоры узнали о выставке сельскохозяйственной техники, они твёрдо решили: пусть русский трактор стоит хоть миллион, они его всё равно купят. Ничего, что власти будут им чинить всяческие препятствия. Мало, что ли, до этого строили им козней сельские богатеи да всякие старосты! Сельская кооперация у них у всех — как бельмо на глазу. Старались запугать эту горсточку смелых кооператоров, называли большевиками. И пускай! Для земли своей, для рисовых полей купят они русский трактор. И пусть задохнутся от злости торгаши Луков и Бончев, которые дерут семь шкур с бедняков. Пусть староста хоть лопнет!
Как решили, так и сделали.
Постановили привезти трактор из Варны в Велиново не поездом, не на грузовике, а своим ходом.
Послали Ивана и бая Владо оформить желанную покупку. И вот русский трактор рокочет вдоль распаханных полосок, заросших межей, плетней, заборов, домов, проезжает мосты и броды, поднимая пыль на своём долгом пути от Варны до Велинова. Неспешно, неторопливо ехал трактор вдоль черноморского берега, через города и сёла, всё на юг и на юг. Мимо улыбок и мимо опущенных глаз. Мимо простёртых к нему рук и мимо рук, сжатых в кулаки. Мимо добрых слов и мимо злобных взглядов. Через Балканские горы пересек почти половину Болгарии.
А впереди летела молва о нём, передаваемая из уст в уста…
Возле каждого села волновалась пёстрая толпа.
Первыми бежали босоногие и шумные ребятишки.
— Еде-е-ет! Э-эй!
— Велиновцы купили русский трактор!
— Берегись! — кричал Иван. — Ещё сшибу кого!
Но ребята не слушали. Карабкались на машину. Громко кричали. Подходили любопытные старики, высыпали из калиток мужчины и женщины. Иван дёргал рычаг, останавливал трактор, улыбался.
— Ну, поглядите, раз уж вам так хочется.
— Гляди-ка, Генчо, буквы-то на нём как наши…
— Как нашенские, а ты как думал. Те самые, что придумали Кирилл и Мефодий.
— Что значит «ХТЗ»?
— Харьковский тракторный завод, — объяснял Иван.
— Сорок пять лошадиных сил! — щёлкал языком кто-то из зрителей. — Значит, сорок пять телег потянет!
И так — на всём пути. На улицах, на площадях, возле мостов толпились люди, хотели поближе поглядеть, пощупать трактор своими руками. В одной деревне вынесли плакат: «Болгарские крестьяне хотят союза с дедом Иваном» [8] , рабочие и интеллигенция — со своими учителями из Советского Союза.
8
Так в Болгарии называли русское крестьянство.
Проехали Ветрино и Долгопол. В третьем селе, когда стемнело, остановились.
— Тут и заночуете, — пригласили их местные жители.
— Я на тракторе буду спать, — сказал Иван. — Всякое может случиться.
— Не бойся, мы оставим товарищей, они посторожат машину.
— Я тут буду спать. Принесите только какую-нибудь подстилку.
Принесли одеяло и еду. Несколько парней-ремсистов остались с Владо и Иваном. Говорили о посевах, о выставке, о войне, которая издали щерила дула и стучала немецкими сапогами по многим странам Европы.
Усталый Иван сел в сторонке, опёрся спиной о трактор и достал из внутреннего кармана измятое письмецо. Тщательно разгладил и стал читать.
Бай Владо взглянул на него краешком глаза, с умным видом пососал папиросу, но не удержался и рассмеялся:
— Хочется тебе снова письмо перечитать, да? Давай-ка и мы порадуемся вместе с новыми приятелями.
Иван попытался запихнуть письмо обратно в карман. Покраснел, пробормотал смущённо:
— Да ведь им это неинтересно. Я просто так, посмотрел, не потерял ли я его по дороге.
Но бай Владо глядел на него с такой понимающей улыбкой и так настойчиво протягивал руку, что Иван сам протянул ему конверт.
— Мы с Иваном несколько дней провели в Варне, — объяснял бай Владо. — А вчера неожиданно получили письмо. На конверте стояло: «Ивану Пееву» — так зовут нашего тракториста. А вот имя отправителя было нам неизвестно. Письмо прислал какой-то Младен Иванов из Велинова. Мы удивились, потому что такого человека в нашем селе нет.
Бай Владо затянулся ещё раз, бросил окурок на землю, затоптал его подошвой, потом вытащил из мятого конверта большой тетрадный лист в клеточку:
— Вот это письмо, которое Иван всё перечитывает, должно быть, уже выучил его наизусть. Прочту его ещё разочек и я, а?
Иван развёл руками и смущённо улыбнулся. Бай Владо развернул лист и стал читать вслух:
— «Здравствуй, папа, я только что родился! Знаешь, сколько я вешу? Четыре килограмма сто граммов! А голос у меня как у дьякона в церкви. Мама Вера говорит, что я очень хорошенький. Папа, я жду, приезжай скорее и привези трактор. Всё Велиново ждёт тебя с нетерпением. Твой сын Младен».
— Ого, Иван, с тебя причитается! — сказал один из парней. — Сын ведь!
— И притом первенец! — добавил Владо.
— Хитрец такой! — заметил Иван, с трудом скрывая волнение. — Только родился и уже написал письмо.
— Раз мальчишки родятся, трактор покупаем, значит, земля ещё держится, — сказал бай Владо. — Вот Младен подрастёт, будет играть с моим Василом.
Допоздна вспыхивали огоньки папирос. До полуночи разговаривали о сыновьях, о тракторах, об урожае.
Потом Иван задремал и увидел во сне, как Вера встречает его на пороге, а Младен протягивает к нему ручки.