Наследие Артанов
Шрифт:
То, что произошло потом, обычным человеческим языком описать весьма сложно. Проклятая таратайка дрогнула, будто собираясь с силами, а потом практически бесшумно рванулась к небу, буквально в считаные мгновения преодолела околоземное пространство и зависла среди бесконечного сонмища звезд. Или мне так только показалось, что зависла? Вполне возможно, что она продолжала свое движение, но достаточно адекватно отслеживать ситуацию у меня сейчас просто не было никакой возможности. Ладони вспотели, а отвратительная, вязкая дурнота накатила с такой немыслимой силой, что…
Кто-то бил меня по щекам. Не то чтобы это было слишком больно, мое тело за последние годы достаточно неплохо адаптировалось
Похлопывания не прекращались. Неужели сейчас мне придется открыть глаза и вновь узреть пугающую бесконечность космического пространства? Да ни за что на свете! Пусть белобрысая хоть переломится, я и пальцем не пошевелю. Все, нет меня. Я умер. «Нет, но предупредить-то хотя бы она могла? Что, дескать, никакой это у нее не гребаный автомобиль, а самый настоящий космический корабль? – Эта новая мысль всколыхнула во мне целую волну немыслимой ярости. – Стерва, дрянь межпланетная, потаскуха! Нет, я это дело так не оставлю!»
На этот раз гнев мне оказался не врагом, а союзником. Глаза приоткрылись и встретились взглядом с ее глазами. Ну надо же, переживает! Вон как волнуется, даже губы побелели. А самое обидное состоит в том, что все те эпитеты, которые крутятся на языке, я почему-то не могу высказать вслух. Да что это со мной, ей-богу?
– Вы не умерли?
О господи, ну за что, за что ты сейчас караешь меня?!
– Нет, не умер, как видишь.
Удивительное дело: оказывается, если на чем-то конкретном сосредоточить все свое внимание, то дурнота и головокружение проходят, главное при этом – ни в коем случае не глядеть по сторонам, потому что там, за хлипкими стеклами, во всей своей красе раскинулись чужие созвездия, плавающие в глубокой черноте космоса.
– А почему вы на меня так смотрите?
– Да никак я на тебя не смотрю!
Ладони вновь предательски вспотели. Надо, надо оторвать взгляд от ее лица и сосредоточить его на чем-то другом, на чем угодно… Но до чего же чертовски сложно это проделать!
– Ты почему мне не сказала, что это космический корабль?
– Простите?..
– Мне что, следует повторить вопрос?
Впервые за время нашего знакомства в голосе девушки прозвучали обиженные нотки:
– Я говорила. Разве вы не помните? Еще спрашивала у вас, умеете ли вы управлять гелиостропом. Вы сказали, что умеете. Откуда мне было знать, что слова ваши не более чем пустая бравада?
А вот это уже удар ниже пояса. И ответить на него по большому счету нечего.
– Ладно, проехали. Давай возвращай меня обратно, накатался уже.
Девица явно замешкалась. Не знаю уж, что творилось сейчас в голове у моей собеседницы, но лоб ее от кипучих мыслительных процессов пошел морщинами. Плохой знак, очень плохой. Если блондинка
– Ну давай уже, не томи. Что я сейчас должен сделать? Кнопку, может, какую нажать надо?
– Вы – ничего. Да и я, наверное, тоже.
– Что значит «ничего»? Я домой хочу! Домой!!!
Безудержный приступ страха вновь накрыл меня холодной волной, парализуя конечности.
– Пожалуйста, не переживайте вы так. Очень скоро вас непременно доставят… домой. Только не сейчас, а чуть позже. Видите ли, дело в том, что….
– В чем, в чем дело?
– Что я не умею водить гелиостроп. Совсем. – Она выдохнула эти слова как-то вот так, одним махом, словно ушат воды вылила, и теперь с любопытством ожидала моей реакции.
– То есть как «не умеешь»?..
Дурацкий вопрос. Только сейчас я понял это, когда сопоставил две вещи: не обезображенное интеллектом лицо блондинки и большую зеленую кнопку на панели управления. Автопилот. Ну конечно, а как же иначе? Кто-то задал программу полета еще на ее родной планете, усадил в кабину эту куклу, уж не знаю кто она ему там, и теперь корабль не прекратит свой полет до тех пор, пока не достигнет пункта назначения, который и станет концом ее – а теперь уже и моего – вынужденного путешествия. Стоп, тогда как она очутилась на Земле? Хотя нет, все сходится. Приняв во внимание последствия аварии, автопилот принял решение совершить вынужденную посадку на ближайшей пригодной для жизни планете. Ладно, идем дальше. Каковы теперь будут мои действия?
Странное дело: стоило мне осознать, что прямо вот сейчас, сию минуту, на Землю мне попасть уже не суждено, как оковы страха чудесным образом разжались, и я обнаружил, что взгляд мой направлен уже не на лицо своей вынужденной попутчицы, а прямиком в космическую бездну. Удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение! Были в нем и дикий экстаз, и религиозный трепет… Гремучая, взрывоопасная смесь! Казалось, протяни руки – и ты сможешь подержать в ладонях звезду…
– Не умею, и все. А права мне папа купил!
Заявление белобрысой вернуло меня с небес на землю. Надо же, до боли знакомая ситуация. Матушка-Вселенная особо не заморачивается: куда ни кинь взгляд – везде происходит одно и то же.
– Понимаете, я и правда подумала, что вы можете водить гелиостроп. Мне очень, очень нужно попасть в другое место.
– Не в то, куда автопилот запрограммирован? А вот теперь поподробнее, пожалуйста!
Зря, ох зря я это сказал! Слова из девицы полились непрерывным потоком, этаким стремительным горным ручьем, перекрыть который не было уже никакой возможности. На меня выплеснулись бурные волны информации, причем настолько между собой не связанной, что мозгам в моей черепной коробке вскоре стало жарковато, и они принялись понемногу закипать. Сейчас я вкратце перечислю то, что от нее узнал. Итак: родная планета этой безмозглой курицы – Оооцингнитарговпачилло (произнеся последнее «о», надо немного побулькать), сама она не замужем, но у нее уже есть жених – некий Крекопессий, из очень приличной семьи, кстати, сей молодой человек, да и она не какая-то там гвиноскуха, а самая что ни на есть потомственная карчемяка. На кого она учится, я так и не понял, ибо в слове том было слишком много согласных; куда она направляется – тоже не понял, только порядочной карчемяке там не место, но папа отправляет ее туда за какие-то там непонятные провинности. Короче, накосячила, видать, девка по полной, вот папочка и подсуетился, замыслив сплавить свое отсталое чадо в какое-то подобие пансиона для благородных девиц. Далее понесла она уже совершенно невнятную чушь, и я, чтобы перевести беседу в нужное для себя русло, вынужден был вежливо поинтересоваться: