«Наследие Дерини»
Шрифт:
Рядом на корточках сидел Козим, одной рукой по-прежнему касаясь Марека и одновременно передавая королю воспоминания о посмертном считывании мыслей Миклоса, которое они вдвоем совершили после его гибели. Марек услышал голос Ариона, прежде чем увидел его, – приглушенное рыдание, донесшееся из ближайшей оконной ниши, где таилась темная тень, едва освещенная мерцающими отблесками факелов.
– Арион, – прошептал он, пытаясь сесть, несмотря на предупреждающий шепот Валентина.
Это усилие вызвало у него приступ острой головной боли, которая отнюдь не прошла в тот миг, когда король, обернувшись, уставился на него сверкающими от ярости глазами.
«Ничего не надо
– Сейчас мы ни о чем не будем говорить, – промолвил Арион негромким, тусклым голосом, и этот тон его был куда более пугающим, чем любая вспышка гнева. – Возвращайся к моей сестре, постарайся утешить ее, насколько можешь. Привези сюда тело моего брата для похорон, но не смей являться через Портал. Двигайся обычной дорогой, с должным эскортом, и путь ваш пусть займет не меньше недели. Может быть, тогда я найду в себе силы быть вежливым с тобой.
С этими словами он развернулся и ушел, и черный шелк в последний раз взметнулся в дверях, оставив после себя ощущение безысходного мрака. Несколько мгновений Марекне осмеливался пошевелиться, и лишь затем неуверенно покосился на двоих людей, которых оставил с ним король.
– Козим, он когда-нибудь меня простит? – спросил он.
Целитель опустил седую голову.
– Вам еще долгое время лучше не рассчитывать на его поддержку, друг мой, – промолвил он негромко. – Никогда не видел его в таком гневе. Сейчас он сердится лишь на вас одного. Но когда гнев его обернется также против Миклоса и Халдейна, возможно, он сумеет смириться с происшедшим. Полагаю, теперь ясно, что мы значительно недооценивали Халдейна, даже если это не он лично убил Миклоса.
– Рано или поздно я с ним посчитаюсь, Козим, – воскликнул Марек. – Однако даже если магической силой я его превосхожу, мне все равно понадобятся войска, чтобы укрепить отвоеванный престол. А солдат я могу получить лишь от Ариона.
– Возможно, со временем вам удастся заслужить его поддержку, – ответил Целитель. – Но пока будьте благодарны судьбе и за то, что он сохранил вам жизнь и здравый рассудок. Вы сможете подняться на ноги?
– Полагаю, что да, – промолвил Марек, и Валентин помог ему встать.
– Тогда давайте исполним волю короля и вернемся к принцессе Кариссе.
– Хорошо, – прошептал Марек, дрожащей рукой проводя по глазам. – И да падет проклятье на голову человека, именующего себя королем Гвиннеда.* * *
Наутро, как и в предыдущее свое посещение аббатства святого Кассиана, поутру короля разбудил перезвон колоколов, и он с трудом поднялся с постели, готовясь к путешествию. Ему отнюдь не улыбалось еще один день провести в седле, однако больше всего он хотел как можно скорее покинуть монастырь. Опухоль заметно спала, однако все тело его по-прежнему болело. Шея и плечи оставались напряженными, и он чувствовал, как вновь начинается лихорадка.
Утреннюю мессу он пропустил, настолько отвратительна была ему мысль о то, что служить ее станет священникCustodes,в особенности после благородной святости отца Дерфеля. Намеренно презрев советы Стевануса, ибо военный лекарь все же принадлежал к братьям-мирянам орденаCustodes Fidei,он выпил болеутоляющее на голодный желудок. От этого его начало слегка подташнивать, как и предупреждал Стеванус, однако у него совершенно не было аппетита, и король лишь с трудом заставил себя проглотить немного эля и хлеба, а затем вышел из-за стола и направился во двор, где Ран с Манфредом мрачно ожидали дальнейших распоряжений. Судя по злобному взгляду, каким одарил его Манфред, Ран уже успел поделиться с тем неприятными новостями, и Лиор также, похоже, был в курсе; к отрядуCustodes,сопровождавших верховного инквизитора присоединился и брат Полидор.
Второй день пути прошел точно так же, как и первый, но Райс-Майкл с каждой минутой чувствовал себя все хуже. По пути через равнину Йомейра, он заставил себя немного поесть на привале, – по крайней мере выпить вина, чтобы подкрепить силы, – но жар делался все сильнее, а у него больше не было тациля, чтобы сбить лихорадку. Ран и Манфред ни на миг не оставляли его одного, а телохранителиCustodesказались внимательными, как никогда. В особенности это относилось к Галларду де Бреффни. Когда они встали лагерем на ночь, Катан доложил, что сегодня вокруг королевского шатра было еще больше стражников, чем обычно, вероятно, чтобы помешать ему написать еще какие-то недозволенные бумаги.
Он поужинал в своем шатре вместе с Катаном и Фульком, поскольку не желал терпеть общество своих врагов еще и вечером. После ужина, несмотря на усталость, он попросил Катана под диктовку написать письмо Микаэле, поскольку накануне не имел такой возможности. Разумеется, в письме следовало быть чрезвычайно осторожным, поскольку множество чужих глаз станут читать его слова прежде, чем послание попадет к королеве, но он знал, что письма его доставят ей радость и утешение. Прежде чем они закончили, Стеванус явился осмотреть его руку, а вместе с ним брат Полидор, отец Лиор и даже Ран с Манфредом, но за все это время никто не произнес и двух слов. Стеванус лишь обмолвился, что жар, похоже, усилился, по сравнению с утренними часами. Райс-Майкл решил, что бесполезно напоминать им, что именно Полидор отнял у него то единственное лекарство, которое могло бы помочь против лихорадки. Когда они наконец удалились, он улегся на походную койку и предался размышлениям, пока Катан при свете масляной лампы заканчивал письмо, а Фульк расстилал свой тюфяк у входа в шатер, готовясь ко сну. Стеванус оставил ему обычную порцию болеутоляющего, но Райс-Майкл пока не притронулся к чашке.
Снаружи шум лагеря постепенно затих, и доносились лишь обычные звуки ночи, да чуть слышное похрапывание Фулька. Когда Катан поднес королю перо и чернила, чтобы подписать письмо Мике, Райс-Майкл уже знал, какие следующие шаги ему надлежит принять, дабы обеспечить будущее своей семьи, ибо начал тревожиться, что либо по слабости здоровья, либо из-за козней озлобленных Рана и Манфреда, он может так никогда и не добраться до столицы.
– Прежде чем ты отдашь это письмо Рану, пожалуйста, принеси мне фибулу Халдейнов из плаща, – шепотом велел он Катану, дрожащей рукой подписывая письмо. – А когда вернешься, не тревожь меня, пока я сам не подам тебе знак. Тогда я расскажу, в чем дело.
– Хорошо.
Катан подал ему брошь и вышел, а Райс-Майкл, сжимая фибулу в кулаке, откинулся на постели, легонько поглаживая большим пальцем острую застежку. Собравшись с силами, он погрузился в глубокий транс, отстраняясь от терзающей его боли и лихорадки, сжигающей тело. Вся его сила была сейчас сосредоточена на единой цели, и он точно знал,что надлежит сделать. Он не мог и не желал возложить полный вес наследия Халдейнов на плечи своего сына в столь юном возрасте, однако прекрасно сознавал, что долженпроложить путь для раскрытия магического потенциала как у Оуэна, так и у второго сына, что должен был вскоре родиться у Микаэлы. И, возможно, именно Микаэле придется исполнить его замысел, если сам он окажется не в состоянии довести начатое до конца.